- Или мы уплываем все, или все остаемся здесь, - похоже, Ларгель был непреклонен, и Вилма с Нэсбит беззвучно заплакали.
Я смотрела на все это и понимала, что сейчас совершу героическую глупость. Девушкам страшно, но спорить с епископом они точно не будут. Ларгель привык к смерти, и я тоже смирилась с мыслью о смерти. Смерть – это мое покаяние, наказание за грехи. Но за что наказывать этих двух девчонок? И зачем ставить в приоритет мою жизнь, запятнанную колдовством и убийствами, а не их невинные жизни?
- Ларгель, я останусь, - сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твердо и не дрогнул. – Бери Вилму и Нэсбит, и переправляйся на ту сторону. А потом вернешься за мной.
- Вот это верно, - согласился Барт. – Убирай дождь. Ведьма остается здесь, а Лелмио поедет с Амели.
- Нет, - сказал Ларгель.
- Не упрямься, - сказала я тихо, хотя шептать не было смысла – упыри все равно слышали. – Перевези девчонок и возвращайся за мной.
Он посмотрел на меня совершенно бесстрастно – глаза, как серые льдинки, холодные, пустые - и повторил в третий раз:
- Нет. Спасемся – так все вместе.
- Ты неисправимый упрямец, епископ, - сказала я, стараясь улыбнуться. – Ты ведь не бросаешь меня, ты вернешься. Как я вернулась.
Я положила руку ему на плечо и кивнула, показывая, что справлюсь.
Но епископ молчал, и я не чувствовала, что он готов уступить.
- Первым делом надо позаботиться о тех, кто не сможет защититься, - продолжала убеждать я. – Нас с тобой точно никто не обидит, а их, - я кивнула в сторону девушек, - надо увезти подальше от этого места.
Вилма и Нэсбит молитвенно протянули руки, и Ларгель сдался. Я видела, ему нелегко далось это решение.
- Смелее, святоша, - пошутила я, все еще держа ладонь на его плече. – И мне не терпится поскорее убраться отсюда, поэтому не заставляй долго себя ждать.
Он кусал губы, как будто что-то хотел сказать и сомневался, но потом взял весло, проверил крепость лодки, и подозвал Вилму и Нэсбит, велев им забираться на нос. Девушки, неловко подбирая юбки, залезли в лодку и устроились на передней скамеечке, лицом к корме.
Ларгель посмотрел на небо, и дождь прекратился.
- Забирайтесь, кровососы, - буркнул епископ.
- Можно бы и повежливее с леди, - чопорно заявила Амелия, усаживаясь на срединной скамеечке.
Лелемио уселся рядом с ней, сгорбившись и сложив на коленях дерюжку, чтобы прикрыться ею, если пойдет дождь.
Упыри чувствовали себя неуверенно, поглядывали на воду и вели себя смирно, как овечки. Я подумала, что все могло бы закончиться быстро, вздумай Ларгель перевернуть лодку на обратном пути. Но смогу ли я одна справиться с двумя упырями? Словно услышав мои мысли, Ларгель сказал, ни к кому особо не обращаясь:
- Я вернусь, - оттолкнул лодку и запрыгнул следом.
Я видела, как он размеренно орудовал веслом и не оглядывался. А потом лодка пропала в темноте, и вскоре даже всплески воды затихли.
- Ну вот, мы остались одни, - сказал Барт. – Пойдемте в дом, что торчать на берегу?
Они с Ноксом пошли первыми, я за ними. Нокс что-то ворчал под нос, а Барт бросал в мою сторону косые острые взгляды. Что ж, пора вспомнить, каково это – полагаться только на себя. Я слишком привыкла, что рядом Ларгель. Смешно! Ведьма привыкла, что палач ее защищает!
Мне вдруг подумалось, что я могла бы ударить одного упыря в затылок. Главное, ударить насмерть, чтобы потом успеть расправиться со вторым. А если не успею? А может, применить магию крови? У меня есть вилка – расцарапаю себе руку и…
Но я не сделала ни того, ни другого, а вошла под своды мельницы и опустилась на скамейку у входа, чтобы видеть упырей, и чтобы они не смогли напасть со спины. Ларгель не хотел, чтобы я применяла магию. Что ж, хоть в этом постараюсь ему угодить. Интересно, сколько времени понадобится епископу, чтобы вернуться?
Нокс и Барт шептались в углу. Казалось, они совсем позабыли обо мне, и постепенно я расслабилась, продолжая все же сжимать в руке серебряную вилку.
- Что будешь делать с этим? – спросил вдруг Барт почти в голос.