Отец и дочь клацнули зубами, быстро глянув вслед уплывающей лодке.
- Надо убить его, - сказала Амелия с ненавистью, - сейчас я позову Лелемио, втроем мы справимся.
- Нет, его нельзя убивать, - запретил ей отец.
- Папа! – завопила упыриха.
- Если мы его сейчас убьем, она не вернется, - сказал Барт почти ласково.
Он говорил об Айфе, и сердце мое словно кто-то сжал холодной рукой.
- Зачем нам ведьма?! – взвизгнула Амелия.
Вот именно, я бы тоже желал услышать ответ, но Барт не пожелал отвечать – смотрел на меня и скалил в усмешке зубы. Крестовина меча мерцала так близко, но я не решался бежать к ней, потому что левая рука, которой я ударился о колесо, занемела. Осторожно разминая пальцы, я гадал – не сломана ли? Со сломанной рукой с упырями особо не повоюешь.
- Я знаю, что делаю, - заявил Барт дочери, - разыщи Лелемио, притащи сюда этого труса. Нам понадобится его помощь.
- Оставить тебя одного? – она нерешительно затопталась на месте.
- Беги стрелой, - приказал ей отец. – Я справлюсь.
Она тут же сорвалась с места и помчалась к мельнице огромными прыжками, а мы с Бартом одновременно сделали шаг по направлению к мечу и снова остановились.
- Так кому ты пообещал ведьму, упырь? – спросил я, не спуская с Барта глаз.
- Тебе об этом не надо знать, Ларгельчик, - захихикал он.
– Дочка мельника мне все рассказала. Сначала Монти пообещал ее кому-то, но был убит. Теперь ты на очереди. Не боишься, что кончишь так же?
- Не беспокойся об этом, - продолжал насмешничать Барт. - Твоя игра закончится, когда девчонка будет у меня. Он придет за ней, а я получу награду.
- Какую награду, проклятая мертвечина? – спросил я нарочито презрительно, зная, что это взбесит его. Упыри ненавидят, когда им напоминаешь об их истинной природе. Они не хотят относиться к себе, как к трупам, не хотят признавать очевидного. – Тебе ничего больше не надо в мире, только продлевать своё никчемное существование человеческой кровью, как вше. Тебе и в самом деле нравится жизнь вши?
- Заткнись! – заорал Барт, мгновенно рассвирепев.
Он отбросил маску доброго дядюшки-миротворца, и теперь показал истинное лицо – хитрый, злобный и… жалкий.
- Он пообещал вернуть мне и Амели настоящую жизнь! – Барт свирепо сверкнул глазами. – Мы не хотели такого!.. Проклятый Монти все решил за нас! Обманул!
- За что и поплатился, - заметил я. Рука болела нестерпимо, но двигать я ею мог, и достаточно хорошо. – Ведь хоть его и убил Нокс, ты участвовал.
- Правильно догадался, - оскалился Барт. – Мы с Ноксом договорились прикончить его. Нокс давно этого хотел. Монти спал с его женой и тоже ее укусил, блядун проклятый. Но она оказалась послабее Амели и сдохла.
- Можно сказать, ей повезло, - сказал я.
- Амели снова станет человеком! Найду ей хорошего парня, они мне нарожают внучат…
Я расхохотался ему в лицо, хотя было не до смеха.
- Забавное зрелище приготовили для меня небеса, - сказал я, вдосталь посмеявшись. – Упырь рассуждает о внуках! Твои мечты – основый кол в сердце, чтобы обрести покой.
- Он обещал снова сделать нас людьми, - сказал Барт тихо и с угрозой, и я понял, что он, действительно, верил этому кому-то.
Но кому же? Кто мог пообещать подобное безумство?
- Даже святым это не под силу, - бросил я небрежно. – И тот маг, что тебе это напел – обманщик.
- Это не маг! – прохрипел Барт, и глаза у него налились кровью. – Он бросил вызов самим небесам и выстоял! Что ему твои святые? Он получит девчонку и наградит!..
- Значит, ты лгал ведьме, что хочешь сделать ее вашей спутницей, - сказал я, подбираясь для броска. – И дочери лгал, и ведьме, и Монти, и Ноксу. Ведь Нокс считал тебя другом. За что ты его так?
- Он хотел убить девчонку, - ответил Барт. – Но я не позволил. Ты должен быть мне благодарен за это, Ларгель, - он мерзко хохотнул. – Для тебя ведь она не просто ведьма?
- Ты ошибся, - сказал я насмешливо, - просто ведьма. А я для нее – убийца, палач. Она не вернется.
- Кого ты пытаешься обмануть? – гримасничал Барт. – Она прибежит, как только мы пустим тебе кровь.