- Приходила женщина, она поцеловала меня, - признался он. – И сказала, что ее зовут Адалаида, и что она хочет меня вечно.
- Адалаида, значит, - проговорил Ларгель Азо задумчиво.
- Она сделала мне больно, - совсем по-детски пожаловался пленник. – Я упал, а она ушла, и бросила меня в лесу. Ненавижу ее!
- Как она выглядела?
- Она красивая, - парень невольно облизнулся и вдруг посмотрел на меня. Глаза его в полумраке показались совсем черными, без проблеска белка. Я вздрогнула, ощущая присутствие иной, нечеловеческой силы. Из этих глаз, из человеческой оболочки, на меня посмотрело что-то жуткое, черное, древнее, как… как демон. И столь же злобное.
Ларгель Азо проследил взгляд и спросил:
- Что ты так на нее уставился? Это она тебя укусила?
Я слабо вскрикнула, протестуя, но парень уже помотал головой.
- Та была такая же красивая, как эта.
- И куда она пошла? Она говорила еще что-нибудь? О своих покровителях или друзьях?
- Нет, ничего не говорила. Я просил ее остаться, но она ушла. Сказала, что ее зовут, и она должна спешить.
- Женщин из деревни ты убил из-за того, что они похожи на ту женщину?
- Противные гордячки! – прошипел он. – Я всего-то и хотел, чтобы они меня немного согрели.
- Тебе было холодно?
- Да.
- Но солнце не принимало тебя.
- Да, волдыри пошли по рукам и лицу. А с ними становилось тепло, - сказал он вдруг с вызовом.
- Только недолго, - спокойно закончил за него епископ.
Я слушала этот разговор, как в дурном сне. Если бы мне не привелось видеть гибель замка Демелза, я бы ни за что не поверила, что такое может происходить наяву. И я понимала, что чувствует сейчас бедняга Кенмар. Он отложил колья, и даже на расстоянии было слышно, как стучат у него зубы. Он боялся. Отчаянно боялся.
- Где спрятал тела? – продолжал допрос Ларгель Азо.
- Бросил в колодец, - признался пленник.
- В Королевский?
- Да…
- И где же он? Мы всё тут облазили и не нашли.
- Колодец северу от деревни, триста шагов и повернуть направо, к старому двойному дубу.
- К северу? – переспросил Кенмар, немного приходя в себя. – А староста говорил, что к югу.
- А староста у нас - кто? – поинтересовался Ларгель Азо. – Сдается мне, что отец. Ты ведь Адагард?
- Адагард?! – Кенмар уставился удивленно. – Я думал, его убил упырь. Вы же сами говорили, мастер…
- Как видишь, не убил, - сказал епископ, глядя на парня испытующе. – Тебя ведь так зовут? И ты – сынок старосты?
- Да… - прошипел он.
- Где же ты прятался? В колодце у дома? Не похоже. Я бы почуял. И не в доме. Ну же, говори.
- В голубятне.
Я сразу припомнила заколоченную голубятню возле дома старосты.
Ларгель Азо присвистнул сквозь зубы:
- Вот это одурачил. Папашечка, получается, тебя прятал. А мать знала?
- Знала, - выдавил Адагард. – Они хотели меня вылечить.
- И какое снадобье пользовали?
- Полынь…
- Помогло?
Адагард покачал головой.
- И не могло помочь, - подытожил епископ. – От этой болезни есть одно лекарство.
Он поднялся, убирая в сторону стул, и взял со стола перчатки.
- Какое лекарство? – вскинулся пленник, следя за епископом жадно и испуганно.
- Кол в сердце, - последовал ответ.
- Ты же сказал, что не станешь меня убивать! – завизжал Адагард, и безумно забился на привязи, совсем как я недавно.
- Ты будешь жить, - сказал епископ спокойно, натягивая перчатки. – Потому что у яркого пламени нет мертвых, все живы. Попадешь в преисподнюю или в небесные сады – это как повезет, но Ларгель Азо освободит тебя. Больше не будет жертв, и тебе выйдет облегчение.