- Хорошо, что знаешь, кто я, - ответил он со спокойствием, которое выводило из себя больше, чем откровенные оскорбления.
- Я и раньше знала, но сегодня убедилась окончательно.
- Хорошо, что убедилась.
- А если завтра кто-то придет за твоей жизнью? Отцы или братья тех, кого ты с такой легкостью убиваешь? Что станешь делать?
- Отдам их под суд, - ответил он. – Потому что в пункте 20 сказано, что тот, кто покусится на жизнь служителя яркого пламени, должен быть предан суду и наказан. Может и казнен. Поэтому я сомневаюсь, что придут мстить за упырей.
- В тебе есть хоть что-то человеческое?! – не выдержала я. - Или твое сердце всего лишь кусок мертвечины?
Он помолчал, как будто обдумывал то, что я сказала, а потом произнес непонятное:
- Мне жаль, что я причинил тебе боль. Я не должен был поддаваться, - и методично опустил тесак.
Зажав рот ладонями, я бросилась вон из этого страшного дома. Епископ не удерживал меня. Выскочив на улицу, я жадно вдохнула свежий воздух и заплакала, привалившись к стене. Ему жаль. Так я и поверила Палачу Эстландии!
Пошел дождь. Теплый, приятный. Я подставила лицо каплям, слизывая их с губ. Удивительно, но дождь показался мне сладким, как вода с размешанным медом.
Глава 11
Ларгель Азо
Может, морок – дело рук этого упыря? Но я не слышал раньше, чтобы упыри могли колдовать посредством сновидений. Да и слишком он юный, чтобы быть способным на что-то, кроме убийства.
Или виной этим снам – Айфа Демелза?
Пакуя в мешок труп Адагарда, я раздумывал над тем, что случилось ночью. Как вышло, что яркое пламя не защитило меня? Значит ли это, что я совершил нечто такое, из-за чего лишился небесной защиты?
Снова и снова я вспоминал свою недавнюю жизнь и не находил ошибок. Я всегда поступал по закону, усердно молился и постился. Где же вышла брешь в защите? Неужели, ослабла вера?
Запихнув останки упыря в мешок, я сунул туда же и перчатки. Кровь упырей заразна. От нее надо избавляться до последней капли.
Кенмар вернулся, шатаясь, как пьяный.
- Принеси воды, - велел я ему. - Надо тут все замыть. А тряпки надо сжечь. Разведи огонь.
Он делал все медленно, как во сне - хорош помощничек, но огонь развел и притащил две бадейки воды. Я смыл кровь с пола, а потом побросал в огонь веревки и еще лоскуты, которыми чистил меч. В огонь же полетел осиновый кол. Для следующего дела сделаем новый.
Ведьма убежала, но не пыталась скрыться. Я чувствовал ее присутствие где-то неподалеку и даже не прислушивался, что она там сейчас переживала. Надо было разобраться с отступниками до рассвета, а потом заняться поиском тел. Человек должен быть отпет и похоронен достойно, а не гнить в заброшенной клоаке, как упыриная отрыжка. Припрятав мечи и кинжалы в сумку, я позвал Кенмара:
- Пошли, закопаем его.
Мы взяли мешок и поволокли к деревенским воротам.
Накрапывал дождь - и он был очень кстати. Дождь – это вода. Вода небесная. Она всегда очищает. Как и небесный огонь.
Айфа Демелза появилась из темноты бесшумно – бледная, с распущенными намокшими волосами, сама похожая на демона ночи.
- Даже не позволите родителям оплакать останки сына? – спросила она глухо. – Спрячете труп, как убийцы?
- Он сейчас вонять будет, - сказал я, хотя не надо было ничего ей объяснять. – Жди здесь, мы скоро вернемся.
Я даже не удивился, когда Айфа Демелза пошла за нами. Если бы я сказал: «иди следом» - она захотела бы остаться.
- Не могу находиться в том доме, - сказала она.
Отвечать ей мы с Кенмаром не стали. Упырь был тяжелый – недаром говорят, что кости у них каменные. Возле ворот мы бросили мешок на землю, и Кенмар долго стучался, пытаясь разбудить охранника. Он выскочил встрепанный, испуганно тараща глаза.
- Открой ворота и не засыпай, пока мы не вернемся, - сказал я. – И принеси кирку и лопату.
- По какому праву… - начал напыщенно охранник, но я призвал яркое пламя. Заметив его отблеск в моих глазах, виллан без промедления открыл ворота и помчался исполнять приказ.
- Понесешь лопату, раз уж увязалась за нами, - сказал я Айфе Демелза.