- Нет, я не убивала, - произнесла она глухо. – Клянусь, что не убивала.
- Тогда кто убил?
Она молчала, а потом закрыла лицо руками. Сейчас заплачет. Возможно что и раскается. Я подошел к ней и положил ей на плечо руку. От моего прикосновения она вздрогнула, отняла руки от лица и посмотрела на меня. В глазах не было ни слезинки.
- Кто убил твоего мужа? Ответь.
- Нет, - промолвила она помертвевшими губами. – Я виновата… но я не убивала.
- Бывает так, что когда взывают к черным силам, открывается дверь в иной мир, - сказал я, склоняясь к ней и наговаривая в самое ухо. – Бывает, что через эти двери проникают в наш мир существа, которым здесь не место…
- Демоны, я слышала об этом, - прошептала Айфа Демелза, прерывисто дыша.
- Произошло именно это? Ты или твой муж открыли двери в иной мир и выпустили чудовищ? Они набросились на вас и…
- Замолчи, - взмолилась она, пытаясь освободить плечо. – О! Замолчи!
Но ни отпускать, ни умолкать я не собирался:
- Покайся, - убеждал я ее, - покайся, облегчи душу. Я приму твою исповедь, выслушаю и отпущу все грехи…
- А потом отдашь под суд?! – вскричала она и вскочила.
Я не отпустил ее, и теперь мы стояли совсем рядом, лицом к лицу. Она была ниже меня ростом и отчаянно вскинула голову, показывая, что не боится. Хотя – боялась. Но меня ли?
- Даже покаяние не спасет от наказания, - сказал я. – Но есть разница, предстать перед судом нераскаянной грешницей или очистив душу.
- Для меня нет никакой разницы, как умереть, если придется умирать, - сказала она страстно. – Я виновна! Да, виновна. И готова понести наказание за все те жизни, что отняла в замке Демелза. Но я не убивала, нет… Нет!..
Она говорила правду, но не всю. Что-то скрывала. И скрывала что-то страшное. Можно было прижечь ее через клеймо, пригрозить пытками, но я этого не сделал. Да и в глубине души я знал, что встречу только яростное сопротивление. И чем больше буду давить, тем больше она замкнется в себе. Натура Роренброков – упрямцев и сумасбродов – была мне хорошо известна.
Для очистки совести я все-таки сделал шаг к ней навстречу, заведомо понимая, что толку не будет.
- Если есть, что рассказать – сейчас самое время, - сказал я.
- Нет, - ответила она коротко.
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, словно пытались прочесть мысли, а потом я отпустил ее, и больше за этот вечер не сказали друг другу ни слова.
Вернулся Кенмар, и после вечерней молитвы мы легли спать. Айфа Демелза отгородилась ширмой и затаилась на кровати, как загнанный зверь. Вскоре Кенмар начал похрапывать, а со стороны ведьмы не доносилось ни шороха, но после первых петухов уснула и она. Слушая ее ровное дыханье, я лежал на спине и смотрел в потолок, размышляя о событиях, которые произошли с нами от самой деревни Лейше, где я нашел ведьму на острове посреди озера.
Все не случайно, совсем не случайно.
Когда петухи прокричали во второй раз, Айфа Демелза встала и на цыпочках пошла к двери. Я кашлянул, давая понять, что все вижу, и она замерла.
- Испугал, Ларгель! – зашептала она, досадливо всплеснув руками. – Что тебе не спится?
- Куда это ты собралась? – спросил я, стараясь не разбудить Кенмара.
- Уж точно не наводить на селян порчу, - ответила ведьма, и по голосу я понял, что она усмехается.
В темноте я не видел ее черт – только бледное пятно лица в обрамлении черных волос.
- Хочу туда, вниз, - сказала она и хихикнула. – Ну, ты же понимаешь!
- Тебя проводить? – спросил я, не желая, чтобы она шла до нужника и обратно ночью, по постоялому двору, где полно стороннего народу. Слишком памятны мне были их с Кенмаром похождения в общий зал.
- Проводи, - легко согласилась она.
Мы вышли из комнаты и спустились по лестнице, никого не встретив. Айфа Демелза шла впереди, то и дело оглядываясь через плечо. Я чувствовал, что она улыбалась, но не понимая причины веселья.
В общем зале было пусто, и даже кота не было видно. Айфа Демелза вдруг остановилась и обернулась, глядя на меня исподлобья.
- Ты пошел проводить, значит, переживаешь за меня, - сказала она.
- Скорее за тех, кому ты можешь навредить.
- Почему отрицаешь, что я нравлюсь тебе?
- Потому что ты мне не нравишься.
- Неправда. Я видела, как ты смотрел на меня, когда я мылась…
Она скользнула ко мне одним длинным шагом и вдруг толкнула в грудь, заставляя сесть на лавку возле стены.
- Можешь сколько угодно отрицать очевидное, - сказала ведьма, нависая надо мной так, что ее волосы окутали нас, как водоросли. – Но это страсть, Ларгель. Это желание. Признай, не будь трусом.
Одним движением она задрала рубашку, оголившись чуть не до пояса, и уселась на меня, прижавшись грудью к груди, дыша жарко и чувственно поводя бедрами.
- Здесь нет никого кроме нас, - шептала она, почти касаясь губами моих губ, - будь честен хоть раз в жизни, признай, что и тебя одолевают плотские желания… Как меня сейчас… Ты же видишь, что я испытываю? Я вся горю, почему бы тебе не утишить мой огонь?..
Это не могла быть настоящая Айфа Демелза. Морок, снова греховный сон. Но каким же реальным он был. Я положил руку на женское бедро и ощутил тепло и гладкость кожи. Почувствовав мое прикосновение, ведьма задвигалась на мне с удвоенной страстью, прикусывая нижнюю губу и постанывая. Она так терлась об меня своим естеством, что и мертвый не выдержал бы. Я не был мертвым, и я не выдержал. Всего лишь грешник, всего лишь мужчина, даже облаченный в сутану. И ничто не могло сдержать плоть – ни яркое пламя, ни святая Медана, чей образ жил в моем сердце все эти годы. Как так получилось, что ведьма из Роренброка возымела надо мной такую власть? И неужели я настолько слаб, что подчинюсь этой власти?
Закричали третьи петухи, и их резкие голоса показались мне небесным пением. Я открыл глаза и увидел дощатый потолок комнаты, что нам уступили в «Буром бобре». Кенмар все так же похрапывал, и из-за ширмы доносилось тихое дыханье Айфы Демелза.
Морок! Проклятый морок! Может, и Кенмар был не так уж неправ, когда говорил, что она околдовала его? Но нет. Искушение во сне – это от слабости духа, и ведьма здесь не замешана. Одна из многих, кого я сопроводил на королевский суд. Всего лишь одна из многих.
Я так и не смог больше уснуть, а если честно – боялся засыпать, чтобы не поддаться слабости. Просидел до самого рассвета, вспоминая слова молитвы от искуса, но всякий раз сбивался и начинал сначала.
На четвертый день мы отправились в путь, оставив Эшвуд позади. Кенмар рвался свернуть к востоку, чтобы выйти на столичную дорогу, но я велел идти прямо. Он понял это по-своему и не спорил. Если идти прямо, то через день-два доберемся до Дарема, где я служил при церкви не так давно. В Дареме покоились мощи святой Меданы. Кенмар решил, что я хочу поклониться им.
Конечно, и это было моим желанием, но были еще причины.
Айфа Демелза. Обвиненная ведьма, кормившая меня с ложки.
Ставшая моим кошмаром, но даже не подозревавшая это.
Надо избавиться от кошмаров, надо попросить помощи у святой Меданы. Но еще надо сделать что-то хорошее для той, что проявила заботу, когда мой ученик боялся даже приблизиться. И не только потому, что лорд Саби просил ее разговорить. Все в этом мире должно подчиняться закону справедливости, и будет справедливым, если перед королевским судом Айфа Демелза повидается с родной сестрой. Напоследок.