- В исключительных случаях суд и не нужен. Церковь позволяет выносить приговоры на месте. Вы пришли соблазнять священнослужителя. Я могу убить вас обоих здесь же, и буду прав.
Ведьма заколебалась, рука ее дрогнула, и нож скользнул чуть назад и вниз, оставив на белой шее тонкую, как нить, полоску, которая тотчас набухла каплями крови. Я не двинулся с места, только крепче сжал медальон, и это не укрылось от внимания смуглой ведьмы.
- Обманщик Ларгель! – нервно засмеялась она. – Ты боишься!
Когда нож прочертил вторую полосу на шее, Айфа Демелза невольно дернулась, но ведьма вцепилась ей в волосы свободной рукой, запрещая двигаться, и зашипела:
- Кому ты лжешь, лицемерный епископ? Она дорога тебе, так не играй ее жизнью.
- Не играю, - сказал я. – Успокойся и не причиняй ей зла. Королевский суд все равно признает ее виновной. И убьет. А так мне придется привести на королевский суд тебя. И тоже убить.
- Брось медальон к порогу, - скомандовала ведьма, удерживая Айфу Демелза и шаг за шагом отступая к двери.
- Не брошу, - сказал я, и она остановилась. – Откуда я знаю, что ты не обманешь, и не убьешь ее, когда получишь, что хотела? Отдам, если отпустишь.
Она смешалась, а потом потребовала:
- Поклянись, что я получу медальон.
- Клянусь, - сказал я, не задумываясь. – На счет «три» я бросаю медальон, а ты отпускаешь женщину.
- На счет «три», - согласилась она.
- Раз… - в это время я увидел, как Айфа Демелза повела пальцами, и сразу догадался, что она задумала. Хочет применить колдовство, силу благодатной воды. Как легко все решается у того, кто владеет магией.
Я шагнул вперед так резко, что смуглая ведьма не успела и глазом моргнуть. Схватив нож за клинок, я плечом оттолкнул Айфу Демелза, отчего она полетела кувырком в сторону кровати, и впечатал медальон ведьме в лоб, призвав всю силу яркого пламени, которая только могла на меня снизойти. Вспышка ослепила, а вопль, который исторгла ведьма, прокатился по всем закоулкам Дарема. Я нажал посильнее, и вопль прекратился. Отшвырнув мертвое тело ведьмы, я оглянулся. Айфа Демелза сидела на полу, зажимая порезы на шее.
- Вставай и иди к себе, - велел я. – Сейчас сюда прибегут все, кто сможет устоять на ногах. И твоя сестрица с мужем тоже.
Она поднялась, покачиваясь, и пошла к двери, но на полпути остановилась и сказала:
- Нет, я не уйду. Ты поранил руку…
Я перевел взгляд на свою ладонь - и вправду немного рассек кожу, когда перехватил нож. Но порез был пустяковым, а игры в благородство сейчас были совсем некстати. Тем более, что сама Айфа была в крови, и ворот ночной рубашки уже пятнали алые кляксы
- Долго собралась болтать? Хочешь, чтобы тебе предъявили обвинение в совращении епископа? – прикрикнул я, в два шага пересек комнату, открыл двери и вытолкнул ее в коридор: - Иди к себе и запрись.
Она все равно медлила, и я в сердцах прижег ее через клеймо на ладони. Айфа Демелза охнула и побежала по коридору, словно очнувшись. Я смотрел ей вслед, пока можно было различить белую рубашку в темноте. Потом вернулся в спальню. Где-то наверху уже грохотали двери, внизу слышался топот – сбегалась ночная стража. Не успеешь досчитать до ста, здесь соберется толпа. Воспользовавшись короткой передышкой, я осмотрел труп ведьмы. Не слишком приятное зрелище. Медальон вошел ей в лоб, как раскаленный камень в головку сыра. И расплавился. Расплавился, навсегда запечатав мощи святой Меданы в этой греховной голове.
Не однажды я слышал байки про то, что именно подаренный королем медальон дает мне силы в борьбе с еретиками и нечистью. Почему вдруг эта ведьма решила рискнуть собственной жизнью, чтобы украсть медальон? Чтобы лишить меня силы и победить? Чтобы освободить Айфу Демелза? Стоя за спиной с ножом легче перерезать человеку горло, чем пилить металлическую цепочку. Получается, что ведьма не хотела меня убивать? И получается, что Айфа Демелза, которую хотели освободить, предупредила меня?
Все было странно и непонятно, и пролить свет на эту темную историю мог лишь один человек – сама Айфа. Я вдруг понял, что впервые назвал ее мысленно только по имени, без упоминания фамилии. Понял, и мне это совсем не понравилось. Имя – это слишком личное, слишком близкое. По имени называешь только соратников, друзей или… любимых.
Кто-то пробежал по коридору, распахнулись двери, и на пороге возник хозяин Дарема – Годрик Фламбар.
- Что произошло? – он застыл на месте, глядя на распластанное женское тело, а за плечом уже золотилась рыжая макушка леди Фламбар.