Вместе с сестрами мы облазили все закоулки разрушенной башни. Сестры играли, а я искала тайные книги, которые, по слухам, мой предок прятал ото всех. Я не преуспела в поиске, но детское стремление сменилось юношеским, и оказавшись в столице я первым делом отправилась в библиотеку при главном Соборе.
Женщин туда не пускали, но за два золотых для меня сделали исключение. Конечно, там я не нашла, что искала, но нашла и узнала многое. Как несправедливо, что всем этим богатством – я имею в виду древние знания – могут владеть лишь мужчины. Женский ум не менее пытлив, а иной раз и более восприимчив, чем мужской.
Я заучивала наизусть древние трактаты по алхимии, тайны манили меня. Но алхимия – это жадность до мирских богатств, а я была жадна в другом. Тогда я еще не понимала этой жадности и пила изо всех источников, которые находила – будь то книги по алхимии или исторические записки.
Но однажды некий человек приметил меня среди полок с книгами.
Обычно библиотека пустовала, а когда приходили посетили, я закрывала лицо капюшоном и садилась в угол, чтобы не привлекать внимания. Этот же человек вошел бесшумно, и я не успела скрыть лицо.
Это был Вольверт, граф Демелза. Но тогда я не знала его имени. Я видела лишь бледного, не особенно красивого человека, с болезненным и нервным лицом. Но было в нем что-то, что искупало телесную некрасивость.
Он заговорил со мной, я что-то уклончиво ответила и поспешила уйти, а через день он приехал с визитом к моей матушке. Сначала я испугалась, что он хочет поведать о моих похождениях, но про библиотеку не было сказано ни слова. Граф был мил и предупредителен, и после его отъезда матушка вознесла молитвы, сказав, что рада, потому что запахло свадьбой.
Не знаю, была ли я рада, но взволнована – это точно. О графе Демелза говорили, что он любил перо больше, чем меч, а пергамент – больше, чем щит. Кого-то из невест это могло отпугнуть, но мне ученый муж нравился больше, чем муж воинственный.
Я вспоминала, как он смотрел на меня – испытующе, задумчиво. В его взгляде не было страсти, а только нежность. Но тогда меня не пугало отсутствие страсти. Наоборот, страсть могла напугать меня.
Через несколько дней я снова осмелилась придти в библиотеку.
Граф Демелза ждал меня там. И тут же спросил, как я отнесусь к его предложению о замужестве. Он сказал, что лишь увидев меня, понял, как я отличаюсь от остальных женщин, и как похожа на него. Он сказал, что сразу почувствовал во мне необыкновенные силы, готов помочь пробудить их и развить. В доказательство своих слов он показал простой фокус. Сейчас я сама могу делать так же. Он призвал дождь. Мы поднялись на крышу библиотеки, где раньше, во времена восточных захватчиков, была обсерватория, и граф Демелза заставил тучи сгуститься над нашими головами и пролиться дождем.
Я ловила капли на ладони и вдруг поняла, что всю жизнь хотела именно этого – обладать тайными знаниями. Теми, что дают реальную власть над людьми и стихиями. И я сказала Вольверту, что согласна.
Пожалуй, не было ни одной невесты, с таким нетерпением ждущей своей свадьбы. Ночами я не могла спать, рисуя в воображении магические уроки, мечтая о том, что мне предстоит узнать и изучить.
В двери осторожно постучали, и я осеклась, не зная, что сделать – ответить или промолчать, остаться на месте или открыть. Епископ, казалось, не слышал этого стука – подперев голову рукой, он задумался, глядя на тлеющие угли жаровни. И мне не было известно, был ли мой рассказ причиной его задумчивости.