Инструктаж, куда идти и как туда добираться, она получила. И вскоре без лишних проблем стояла у девятиэтажного дома, покрытого облупленной голубо-грязной краской.
Квартиру Мире выделили на третьем этаже, однокомнатную с маленькой кухней и смежным санузлом.
Мебели дали по минимуму — раскладной диван вместо кровати, угловой шкаф в пол-стены, узкий, но до потолка стеллаж с книгами и тумбочка с кодовым замком — чтоб иномирные технологии хранить. Зато на ковры не поскупились: они были везде, начиная от пола в коридоре, и даже на стене у дивана висел — с оленями. Стола не было, видимо, предполагалось, что отчеты на планшете она будет составлять, сидя на диване или же вовсе на кухне.
На окнах висели тонкие, ажурные занавески. А вот виды из окон Миранде понравились: все дома: высокие и низкие, какие-то по-новее, какие-то словно из другого времени словно утопали в деревьях, только-только сбросившими снег, еще лысыми, чередовались с ними, на улице это было не так заметно, но из окна казалось, что этот город словно расположен посреди леса.
Полюбовавшись новым местом обитания, Мира села на диван и включила планшет — нужно и хотелось скорее узнать, как можно больше о Солнечнодвинске.
«Любой мир удивителен и интересен по-своему», — в этом Мира была более чем уверена.
С молодыми кадрами в Солнечнодвинске было не очень — все амбициозные и целеустремленные — амбициозно и целеустремленно сбегали в более крупные города на поиски лучшей жизни. И либо оставались там, либо возвращались но уже с меньшими амбициями да без цели.
Но Сашка Воронцов был исключением. Он вообще уж слишком исключительный для Солнечнодвинска был. Саша, а точнее Александр Петрович Воронцов хоть в пионеры уже не попал, но с детства мечтал на благо Родины служить. Точнее малой Родины, непосредственно Солнечнодвинска, и местных обывателей. То старушку через дорогу переведет, хоть оно ей и не надо, то котенка с дерева снимет, ободранный потом ходит, хорошо еще ни разу бешенством не заразился. Все сериалы, что отечественные, что зарубежные про отважных полицейских запоями смотрел.
В общем, после школы отслужил Воронцов в армии, тогда еще на двухлетке, в столице в ВУЗе выучился и в родной городишко вернулся: добро и справедливость причинять.
По закону подлости жизнь должна была Сашку сломать, пылу поубавить, а преступность с коррупцией и прочими радостями жизни — не побороться. Но преступности в Солнечнодвинске было не так уж и много, а та, что была — легко перевоспитывалась. А денег не хватало даже на коррупцию.
И Александр рьяно принялся порядки наводить, по высшим инстанциям не брезговал бегать и в столицу письма электронные отсылать, чтоб всякие дотации выделяли: принтер там новый или прибавку к пенсиям.
К тридцати трем годам доработался Саша до должности старшего участкового.
На районе его даже шерифом величали: Сашка всех гопников местных на сериалы забугорные подсадил. А больше всего Александру с подростками нравилось работать: трудные, бестолковые, но не безнадежные, что самое важное.
Как и у всякого живого человека были у Сашки свои недостатки — импульсивный уж: вроде, как надо, голову холодной сохранит, четко действует, но вот накроет и пойдет — уже с головою горячей и в неприятности.
Вот и в этот раз так случилось.
Пропал в городе Петька Рябов, последний раз мальца в новом загородном клубе видели, устроился он туда на подработку. Клуб тот Воронцов сразу подозрительным посчитал. Ну какой нормальный бизнесмен будет в Солнечнодвинске такое открывать. А еще и название это: пошлое. Воронцов вначале помощника своего — Генку послал, но того внутрь без ордера не пустили. Подкованные черти оказались.
— Можем главного их администратора в участок вызвать, — предложил Геннадий.
— Не скажет он ничего! — зло отмахнулся Воронцов. Тут-то участковому и пришла в голову шальная, как пуля, мысль — его-то в клубе видеть не видели еще. А о работе под прикрытием он сызмальства мечтал.
Коллеги, как услышали, всполошились, даже бомж Иннокентий в камере-вытрезвителе проснулся: его туда часто пускали — поспать, поесть, зимой погреться — жалко горемычного было.
— Петрович, да окстись! — рыгнул Иннокентий. — Кто ж тебя туды пустит! Ни денег у тебя, ни связей. И на этого…как их там…срамота такая…а! мажора ме-тра-сек-су-аль-но-го, — с трудом выговорил бомж, — ты не походишь.
— Между прочим, если Александра Петровича причесать, подстричь аккуратнее, приодеть и замазать мешки под глазами тоналкой — очень даже стильный юноша выйдет, — заметила секретарь Алла Леонидовна — моложавая женщина лет пятидесяти, возраст свой она тщательно скрывала, ответственная за прием звонков, корреспонденцию и прочее. Не то чтобы должность эта сильно нужна была, но Алла Леонидовна приходилась тетушкой одному из местных депутатов, а еще готовила слишком вкусные котлеты по-киевски и за правильным питанием участка тщательно следила.