— Ладно, если что, кто из нас в молодости от контролеров не бегал, — пробормотал Саша.
— Я! — буркнула Мира и повела его к одному из поездов, как подумал Сашка, вскоре отправляющемуся.
Внутри вагон был очень чистый и светлый, сиденья располагались по два в ряд, «смотрели» только в одну сторону, как в некоторых самолетах. Людей было совсем немного, Саша с Мирой без проблем заняли ближайшие к входу\выходу места.
Мучительную минуту спустя поезд наконец тронулся.
— 2
— Думаю, надо выйти на следующей, ближайшей, остановке, — предложил Саша, и Мира кивнула, соглашаясь. — Не комфортно убегать как преступнику какому, — не зло усмехаясь, признался мужчина. — И чего они пристали, жестянки? Мы же ничего не делали?
— Мы целовались, — чуть смутившись, опустив взгляд, заметила Мира. Щеки девушки заиграли румянцем, показавшимся в тот момент Саше самым милым и трогательным на свете.
— Думаешь, тут поцелуи под запретом? — вопросительно приподнял он бровь.
Миранда пожала плечами:
— Где-то запрещены книги, — проговорила она, — всё может быть.
— А с виду на пуританское общество и непохоже, — проворчал Саша. — Как насчет еще одного нарушения? — тут же лукаво улыбнулся он и потянулся было к Мире, но та жестом приостановила.
— Неизвестно, как что здесь контролируется, — сурово произнесла она. — Не понимаю, как они вышли на нас? Допустим, за всеми гражданами здесь следят… Но почему тогда нас еще не поймали в этом поезде?
— Может быть, не все места просматриваются, — пожал плечами Саша, — или Злодеюшка наш предварительно постарался, указал, где нарушителей искать.
— Он мог, — согласилась Миранда.
— Мир, — Саша хотел было коснуться ее, но решил все-таки лишний раз не рисковать. — Дело только в этом? — вкрадчиво спросил он, заглядывая в глаза. — Ты — моя напарница, и недомолвки нам не нужны. Ты нравишься мне, Мир, — пошел напрямую, ломая все препятствия, сворачивая горы, Воронцов. — И я не хочу играть во все эти подростковые страсти, — серьезно произнес мужчина.
— Подростковые страсти?
— Ну да, вот эти все: ой, а вдруг я ему не нравлюсь, ой между нами только работа.
Мира не удержалась и прыснула от смеха: уж слишком живописная была у Саши мимика. Но тут же посерьезнела.
— Я не знаю, — призналась она, чуть отворачиваясь от мужчины, но Саша легким движением на секунды перехватил ее лицо, заставляя посмотреть на себя, — я хотела, как лучше, — с виной в голосе призналась Мира, в глубине души тая от его взгляда, словно приникающего в каждую клеточку ее сознания. — Прости, я просто не знала, как сделать лучше. Я думала, если держаться от тебя подальше, это будет правильнее. Думала, что нужно оставить тебя в Солнечнодвинске. Не хотела ставить тебя перед выбором.
— Но иногда нужно ставить человека перед выбором, ради его же блага. И теперь эта проблема решена, так ведь?
Миранда закачала головой.
— Я не могу так, — вновь пошла она на попятную. — Как только мы вернемся в МАД, то найдем способ снять это проклятие.
Саша собирался возразить, как раздался короткий «дзыньк», металлический голос возвестил: «Сто двадцать пятая аллея», и поезд остановился.
«Ну знаешь ли, пигалица, ты меня не хотела перед выбором ставить, а я тебя — и не буду. Я тебя добьюсь. Не убежишь», — пообещал и себе, и девушке Воронцов, спешно покидая вагон.
Платформа, на которой они вышли, практически не отличалась от предыдущей, разве что была одна. А вот выходов, судя по указателям, — два.
— Север сто двадцать пятой аллее, или юг? — прочитав, огласила Миранда.
«А мы пойдем на север…», — гиеной засмеялась Сашина чуйка, но он решил ее послушаться.
После очередного широкого эскалатора без поручней они прошли немного по туннелю, пока не вышли в раскинувшийся между высоток сквер. Утопающий в зелени островок, с одной стороны кажущийся таким огромным, уходящим вдаль; с другой — таким крошечным на фоне строгих, словно нависающих над ним темных зданий. Впрочем строгость была и здесь: все деревья высажены в ровные ряды, все кусты — аккуратно подстрижены — под одну высоту. Через каждые три куста и дерево — по скамье. Идеальная упорядоченность. И идеальный порядок: ни пылинки, ни соринки. И все редкие прохожие идут спокойным ровным шагом, никто никого не толкает, не обгоняют. И вновь все одеты как на подбор, темно, бесцветно.
Вышли Саша и Мира недалеко от большой, как будто сделанной из лиан и веток арки. Судя — по всему — северного входа-выхода на аллею.