«Горничная докладывает начальнику охраны о своих разговорах с хозяйкой. Интересно, именно докладывает или просто рассказывает», — размышлял Панов, припоминая давний эпизод из времени своего пребывания в «горячей точке».
Глава 7
Тогда его группа совместно с армейцами под командованием Новикова выполняла боевое задание далеко в горах. Операция прошла успешно, и отряд отходил к месту своей постоянной дислокации. Впереди шел инструктор-кинолог Петр Петров, которого все звали Петя-два, с овчаркой Найдой, выдрессированной для обнаружения взрывных устройств. Найда была чрезвычайно умной и ласковой собакой, все ее баловали и старались угостить кусочком повкуснее, хотя Петя-два сердился и говорил, что этого делать не следует. И Найда за эти лакомые кусочки всех отблагодарила с лихвой, когда на пути движения опергруппы унюхала мощное взрывное устройство, поставленное устроившими засаду бандитами. Если бы милиционеры и солдаты прошли еще немного вперед и оказались в зоне поражения, мало бы кто уцелел. Но Панов и Новиков вовремя отдали команду рассредоточиться и обойти боевиков. Засада была уничтожена, однако в результате столкновения тяжелые ранения получили несколько бойцов, в том числе и инструктор-кинолог. Досталось и Найде. Раненых и их оружие предстояло выносить на себе по пересеченной местности, потому что вертолету негде было приземлиться. Люди и так надрывались под тяжестью непосильной ноши, и ни Панов, ни Новиков не решались приказать своим подчиненным взвалить на себя еще и тяжеленную Найду. Вздохнув, Новиков предложил пристрелить раненую собаку, чтобы бедняга не мучилась.
— Нет, Найда вроде как наша боевая подруга. Жизнь нам спасла, а мы ее пристрелим? И кем после такого предательства, пусть даже и собаки, станешь себя считать?
— А мне, думаешь, собаку не жалко? — обиделся Новиков. — Но положение безвыходное. Прикажи кому-нибудь из своих нести еще и Найду, но если он свалится вместе с ней в пропасть и мы получим два трупа, кем тогда прикажешь считать тебя? Короче, я на себя такую ответственность не возьму и подобного приказа никому из своих солдат не отдам.
— И я никому не стану приказывать, а потащу ее сам, — ответил Глеб.
— Обалдел?! — накинулся на него Новиков. — Ты посмотри, сколько на тебе уже навьючено! Хорошо еще, если только надорвешься, а если сам вместе с Найдой сверзишься в пропасть?!
— Ничего, выдержу, — решительно ответил Панов и взвалил себе на плечи обмотанную бинтами Найду.
К счастью, все обошлось. Опергруппа благополучно добралась до базы. Раненых отправили в госпиталь, к Найде пригласили ветеринара, и всех пострадавших в конце концов вылечили. Только ранение не прошло для Найды бесследно: работать в войсках она уже не могла, и инструктор, выйдя из госпиталя, забрал перешедшую на инвалидность боевую подругу с собой. Теперь Найда бдительно несла сторожевую службу на его шести сотках. Панов прошлым летом навестил бывшего сослуживца и с удивлением увидел на калитке жестяную табличку с изображением оскаленной собачьей морды и многозначительной надписью: «Здесь сторожу я». А под мордой краткое и категорическое предупреждение: «Разорву!».
— Найда, ты что же — на войне была доброй и ласковой, а пожила мирной жизнью на гражданке и озверела? — трепля грозную сторожиху по загривку, поинтересовался Глеб.
Найда в ответ лишь еще быстрее завиляла хвостом, облизала старому знакомому руку и ткнулась носом в карман пановской куртки, где лежал припасенный для нее презент — солидный шматок колбасы. Похоже, нюх после ранения она утратила не совсем.
— Тут озвереешь! — вздохнул Петя-два, пожимая руку гостю. — Алкаши и наркоманы замучили. Все тащат! А по злобе и пьяни еще могут и сжечь. Но этим летом, слава богу, все было спокойно. Уже месяца три как никто не залезал. А на Найду экстремальные обстоятельства никакого влияния не оказали, осталась такой же лизуньей и людофилкой, как и раньше. Так что это, — Петя-два указал на грозную надпись, — всего лишь элемент психологической защиты.