– Неужели эта Зандрамас женщина? – осведомился Гарион.
– Хочешь верь, хочешь нет, – фыркнул карандиец. – В жизни не слыхал ничего глупее. Женщины не должны соваться в мужские дела.
– Вы когда-нибудь видели ее?
– Я уже говорил, что не суюсь в религиозные споры. Мы с кабанчиком стараемся держаться от них подальше.
– И хорошо делаете, – одобрил Гарион. – Мне вот с друзьями надо проехать через эту равнину. Кроме гролимов, там нас поджидают какие-нибудь сюрпризы?
– Сразу видно, что вы иностранец, – сказал карандиец, многозначительно глядя в пустую кружку.
– Давайте выпьем еще по одной. – Гарион вынул монету из кошелька и подал знак слуге.
– Все дело в том, приятель, – продолжал словоохотливый хозяин поросенка, – что в этой части страны, когда гролимы выясняют отношения, то всегда приводят с собой солдат. Те, что держат сторону Зандрамас, притащили армию короля Воресебо. Старый король не лез в религиозные споры, но его сынок решил, что старик слишком глуп, чтобы править страной, сверг папашу и сам уселся на трон. У сынка косоглазие, поэтому он вечно косит в ту сторону, которая, по его мнению, собирается победить. Вот он и снюхался с Зандрамас, но тут явился этот парень, Урвон, привел с собой целую армию из Дженно и Ганезии – ребят в латах и безобразных черных псов. Вот равнины и задымились. Они убивают друг друга, а пленных приносят в жертву на алтарях. На вашем месте я бы держался от них подальше.
– Я бы тоже, если бы мог, дружище, – искренне сказал ему Гарион. – Мы слышали, что в Дженно – в направлении Калиды – видели демонов. Кто-нибудь из них появлялся здесь?
– Демоны? – Карандиец вздрогнул и сделал знак, отгоняющий зло. – Никогда о них не слыхал. Иначе мы с моим кабанчиком уже были бы высоко в горах, где нас бы днем с огнем не нашли.
Гарион чувствовал невольную симпатию к старику. Его безграмотная речь была не лишена определенной музыкальности, а проницательная, хотя и наивная оценка окружающего хаоса свидетельствовала о живом уме, стирающем социальные различия. Гарион с сожалением увидел, как Шелк махнул головой в сторону двери. Он осторожно снял с колен голову поросенка. Животное выразило свое недовольство хрюканьем.
– Боюсь, что я должен идти, – сказал Гарион карандийцу, поднимаясь со скамьи. – Спасибо за компанию. – Остановив проходящего мимо слугу, он сунул ему монету. – Подайте моему другу и его поросенку все, что они захотят.
– Спасибо, приятель, – широко улыбнулся старый карандиец.
– Не за что. – Гарион посмотрел вниз. – Всего наилучшего, кабанчик, – добавил он.
Поросенок опять весьма нелюбезно хрюкнул и побежал вокруг стола к хозяину.
Сенедра наморщила нос, когда Гарион подошел к тенистой роще, где ждали дамы.
– Что ты там делал, Гарион? – спросила она. – От тебя ужасно пахнет.
– Я познакомился с поросенком.
– С поросенком? – воскликнула она. – Зачем тебе это понадобилось?
Они снова двинулись в путь, обмениваясь добытой информацией. Оказалось, что хозяин поросенка обнаружил исключительно четкое и полное понимание ситуации в Воресебо. Гарион повторил их разговор, подражая диалекту карандийца.
– Неужели он в самом деле так говорил? – недоверчиво хихикнула Бархотка.
– Ну, не совсем, – ответил Гарион. – Отдельные слова я просто не мог понять. Зато с поросенком мы отлично друг друга поняли.
– Гарион, – сердито сказала Польгара, – не мог бы ты держаться позади, пока воспоминание о твоем новом знакомом слегка выветрится?
– Хорошо, тетушка, – кивнул Гарион и притормозил Кретьена. Большой серый конь, несомненно, был также раздражен неприятным запахом, исходящим от седока.
Подчинившись требованию дам, Гарион вечером искупался в ледяной горной речке. Когда он, дрожа всем телом, вернулся к костру, Бельгарат посмотрел на него и сказал:
– Думаю, тебе лучше снова напялить доспехи. Если половина из того, что сообщил тебе твой приятель с поросенком, правда, они могут тебе понадобиться.
Следующее утро было ясным и холодным. Тяжелая и неудобная кольчуга холодила кожу даже сквозь тунику. Дарник вырезал для Гариона копье и прислонил его к дереву, к которому были привязаны лошади.
Бельгарат вернулся с вершины холма, откуда открывался вид на всю равнину.
– Насколько я смог разглядеть, внизу творится нечто невообразимое, поэтому нам вряд ли удастся избежать неприятных встреч. Чем скорее мы покинем Воресебо, тем лучше. Поедем напрямик, а если это не удастся, попробуем другой способ.
– Пожалуй, мне стоит поискать еще одну дубинку, – вздохнул Сади.
Они двинулись дальше. Гарион скакал во главе отряда. Его голову прикрывал шлем, в левой руке он держал щит. Древко копья упиралось в стремя, а висевший на перевязи за спиной меч указывал, что они идут по следу Зандрамас. Когда они достигли подножия холмов, извилистая горная тропинка превратилась в изрытую колеями дорогу, тянущуюся на юго-восток. Путешественники поскакали по ней быстрой рысью.
Проехав несколько миль, они миновали объятую пламенем деревню, лежащую примерно в полумиле от дороги, но не стали останавливаться и выяснять причины пожара.
После полудня путешественники наткнулись на пеший отряд вооруженных людей, облаченных в нечто, отдаленно напоминающее военную форму.
– Ну? – бросил через плечо Гарион, сжимая древко копья.
– Позволь сначала мне с ними поговорить, – сказал Шелк. – Они не выглядят опасными. – Маленький человечек направил лошадь в сторону незнакомцев. – Вы мешаете проезду, – обратился он к ним весьма нелюбезным тоном.
– У нас есть приказ проверять всех, кто здесь появится, – отозвался один из солдат, нервно поглядывая на Гариона, восседавшего на сером жеребце с самым грозным видом.