– В Арендии я мог бы найти для тебя работу, Тоф, – сказал ему Гарион. – Там найдется еще немало лихих парней, которых надо убедить о том, что они не неуязвимы.
Тоф беззвучно усмехнулся.
Королевство Воресебо было погружено в хаос. Над горящими фермами и деревнями поднимались клубы дыма. Урожай был предан огню, отряды вооруженных людей свирепо атаковали друг друга. Одна такая стычка произошла на горящем поле, и обе стороны так увлеклись, что не заметили, как на них надвинулась стена пламени.
Изуродованные трупы валялись даже на дороге, поэтому Гарион не мог оградить Сенедру от ужасных зрелищ.
Они прибавили шагу, чтобы поскорее преодолеть этот отрезок пути.
Когда наступили сумерки, Дарник и Тоф свернули с дороги в поисках убежища на ночь. Вернувшись, они сообщили, что нашли рощицу в лощине примерно в миле от дороги.
– Огонь мы развести не сможем, – сказал Дарник, – но если мы будем вести себя тихо, не думаю, что нас обнаружат.
Ночевка оказалась не самой приятной. Путешественники съели холодный ужин и попытались соорудить самое примитивное укрытие, так как не могли ставить палатки в густом кустарнике. Близилась осень, и вместе с темнотой наступил холод. Как только на востоке появились признаки рассвета, они встали, быстро позавтракали и снова тронулись в путь.
Бессмысленная резня, учиненная религиозными фанатиками, рассердила Гариона, и гнев его возрастал с каждой минутой. В какой-то момент он заметил гролима в черной мантии, стоящего в поле у алтаря примерно в полумили от дороги. Группа солдат волокла к алтарю трех перепуганных крестьян – несчастных тащили за веревки, обвязанные вокруг шеи. Не тратя время на размышления, он отшвырнул копье, выхватил меч, предупредил Шар, чтобы тот не обнаруживал себя, и устремился в атаку.
Охваченный религиозным экстазом гролим не видел и не слышал приближения Гариона. Он успел вскрикнуть лишь один раз, прежде чем угодил под копыта Кретьена. Солдаты, завидев мчащегося на них всадника, побросали оружие и пустились в бегство. Однако это не утолило гнев Гариона, и он устремился за ними. Впрочем, даже ослепленный праведным гневом, Гарион не смог убить безоружных людей. Он просто сбил их с ног одного за другим. Когда последний солдат свалился под ноги Кретьена, Гарион повернул коня, освободил крестьян и вернулся на дорогу.
– Тебе не кажется, что это уже слишком? – сердито осведомился Бельгарат.
– При данных обстоятельствах – нет, – ответил Гарион. – По крайней мере, эти солдаты больше не станут тащить на заклание несчастных пленников – хотя бы до тех пор, пока у них не срастутся кости.
Бельгарат что-то проворчал и отвернулся. Все еще пылая гневом, Гарион воинственно посмотрел на Польгару.
– Что скажешь? – спросил он.
– Ничего, дорогой, – мягко ответила она. – Но в следующий раз предупреждай о своих намерениях дедушку. Эти сюрпризы выводят его из себя.
С неба спустился Бельдин.
– Что здесь произошло? – с любопытством спросил он, принимая человеческий облик и указывая на стонущих солдат.
– Мой конь захотел размяться, – огрызнулся Гарион, – а эти солдаты попались ему под ноги.
– Ну что ж, готовься к следующей порции. Впереди граница Ренгеля, а там обстановка не краше, чем здесь.
Глава 3
Они задержались на границе, чтобы обдумать возможные варианты. На пограничном посту никого не было, но над горящими деревнями клубился черный дым, а вдалеке виднелись группы людей, кажущиеся крошечными фигурками.
– Тут все организовано получше, – доложил Бельдин. – В Воресебо мы видели только небольшие банды, больше интересующиеся грабежом, чем сражениями. А здесь впереди достаточно крупные отряды, сохраняющие подобие дисциплины. Не думаю, чтобы мы смогли так же легко пробиться через Ренгель, как через Воресебо.
Тоф начал энергично жестикулировать.
– Что он говорит? – спросил у Дарника Бельгарат.
– Предлагает, чтобы мы ехали ночью, – объяснил Дарник.
– Это нелепая идея, Тоф, – запротестовал Сади. – То, что опасно днем, ночью становится опаснее в десятки раз.
Руки Тофа снова зашевелились. Гариону показалось, будто он почти понимает то, что пытается сказать немой гигант.
– Он говорит, что ты слишком торопишься, Сади, – перевел Дарник. – У нас будут некоторые преимущества. – Слегка нахмурившись, кузнец посмотрел на своего друга. – Откуда ты знаешь? – спросил он.
Тоф проделал очередную серию жестов.
– Ага, – кивнул Дарник. – Она должна это знать, верно? – Кузнец повернулся к остальным. – Тоф говорит, что Бельгарат, Пол и Гарион могут путешествовать, приняв другие обличья. Темнота не станет большой проблемой для пары волков и совы.
Бельгарат задумчиво потянул себя за мочку уха.
– Пожалуй, это возможно, – сказал он Бельдину. – Таким образом мы могли бы избежать нежелательных встреч. Солдаты не любят передвигаться в темноте.
– Но они выставят часовых, – заметил горбун.
– Гарион, Пол и я без труда их разглядим и поведем вас в обход.
– Это замедлит продвижение, – сказала Бархотка. – Мы не сможем скакать галопом, и нам придется объезжать каждого часового, который попадется на пути.
– Знаете, – вмешался Шелк, – я вот сейчас немного подумал, и эта идея кажется мне теперь не такой уж плохой. Она даже начинает мне нравиться.
– Ты всегда любил красться в темноте, Хелдар, – усмехнулась Бархотка.
– А ты нет?
– Ну... – Она снова улыбнулась. – Полагаю, да, я ведь тоже драснийка.
– Это отнимет слишком много времени, – возразила Сенедра. – Сейчас мы лишь ненамного отстаем от Зандрамас, но если мы будем мешкать, она снова вырвется вперед.
– Не вижу иного выхода, Сенедра, – мягко указал ей Гарион. – Если мы попытаемся пробиться через Ренгель напрямик, то рано или поздно столкнемся с таким количеством солдат, что уже не сможем с ними справиться.
– Ведь ты чародей, – сердито сказала она. – Ты мог бы взмахнуть рукой и прогнать солдат с нашего пути.
– Всему есть предел, Сенедра, – покачала головой Польгара. – И Зандрамас, и Урвон наводнили весь регион гролимами. Если мы станем так поступать, то все в Ренгеле будут точно знать, где мы находимся.
Нижняя губа Сенедры задрожала, а глаза наполнились слезами. Она повернулась и с плачем побежала по дороге.
– Иди за ней, Гарион, – сказала Польгара. – Попробуй ее успокоить.
Остаток дня они провели в роще, примерно в миле от дороги. Гарион попытался заснуть, зная, что предстоит бессонная ночь, но через час оставил бесплодные попытки и начал беспокойно бродить по лагерю. Он разделял нетерпение Сенедры. Сейчас они находились недалеко от Зандрамас, а если ночью им придется замедлить темп, то они снова отстанут.
На закате путники снялись с лагеря и стали ждать, когда наступит полная темнота.
– Кажется, я обнаружил в плане погрешность, – сказал Шелк.
– Какую? – спросил Бельгарат.
– Мы нуждаемся в Шаре, чтобы следовать за Зандрамас. Но если Гарион превратится в волка, Шар ведь не сможет сообщать ему, каким путем надо двигаться, верно?
Бельгарат и Бельдин переглянулись.
– Не знаю, – признался Бельгарат. – А ты?
– Понятия не имею, – ответил Бельдин.
– Ну, есть только один способ это узнать, – сказал Гарион.
Он передал Дарнику поводья Кретьена и отошел подальше от лошадей. Мысленно представив себе образ волка, он стал фокусировать на нем свою волю. Как всегда, Гарион почувствовал, как его телесная оболочка словно растаяла, обретая новые формы. С минуту он просидел на корточках, убеждаясь, что все в порядке.
Внезапно его нос учуял знакомый запах. Он повернул голову и посмотрел назад. Там стояла Сенедра, расширив глаза и прикрыв рот ладонями.