– Вам повезло, что освобожденная Воля не затронула стены, приборы и прочее, – заметил Бель-Дин. – А вам когда-нибудь удавалось проделывать это снова?
Сенджи покачал головой.
– Я пытался, но у меня ни разу не получилось пробудить в себе такую степень гнева.
– Вы всегда сердитесь во время подобных занятий? – спросил горбун.
– Почти всегда, – признался Сенджи. – Если я не сержусь, то не могу быть уверен в результате. Иногда это срабатывает, а иногда нет.
– Это, кажется, и есть ключ к разгадке, Бельгарат, – сказал Бельдин. – Гнев является элементом всего, с чем мы имеем дело.
– Насколько я помню, я был здорово раздражен, когда проделал такое в первый раз, – кивнул Бельгарат.
– И я тоже, – добавил Бельдин. – Очевидно, тобой.
– Почему же ты выместил свой гнев на том ни в чем не повинном дереве?
– В последнюю секунду я вспомнил, что наш Учитель очень тебя любит, и не захотел огорчать его, уничтожив тебя.
– Это, возможно, спасло твою жизнь. Если бы ты сказал «исчезни», то тебя бы здесь уже не было. Бельдин почесал живот.
– Теперь понятно, почему нам известно так мало случаев самопроизвольного волшебства, – пробормотал он. – Когда кто-то сердится на что-то, его первый импульс, как правило, – уничтожить источник своего раздражения. Такое, должно быть, происходило множество раз, но спонтанные чародеи в этот момент, очевидно, уничтожили самих себя.
Сенджи снова побледнел.
– Думаю, я кое-чего не понимаю, – сказал он.
– Первое правило, – объяснил ему Гарион, – не позволяет нам уничтожать что бы то ни было. Если мы пытаемся это сделать, то сила волшебства оборачивается против нас и в итоге исчезаем мы сами. – Он содрогнулся, вспомнив уничтожение Ктучика, и посмотрел на Бельдина. – Я правильно объяснил?
– В общем, да. Конечно, все это несколько сложнее, но ты описал процесс достаточно верно.
– Не случалось ли такое с кем-то из ваших студентов? – спросил у Сенджи Бельгарат. Алхимик нахмурился.
– Возможно, да, – признался он. – Некоторые из них исчезли. Я думал, что они просто куда-то уехали, но, может, это было не так.
– А сейчас вы продолжаете преподавать?
Сенджи покачал головой.
– У меня больше не хватает терпения. Только один из десяти студентов схватывает все на лету, а остальные начинают хныкать и жаловаться, что я плохо объясняю. Я вернулся к алхимии и почти никогда не прибегаю к волшебству.
– Нам говорили, что вы можете это делать, – сказал Гарион. – Я имею в виду, превращать медь или свинец в золото.
– О да, – беспечно отозвался Сенджи. – Это достаточно легко, но процесс стоит дороже, чем само золото. Теперь я как раз пытаюсь упростить процесс и заменить самые дорогие химикалии. Но мне не удается найти никого, кто бы финансировал мои эксперименты.
Гарион внезапно ощутил пульсацию у бедра и с недоумением уставился на кожаный мешочек, в котором носил Шар. В его ушах слышался сердитый звон, непохожий на обычное жужжание Шара.
– Что за странный звук? – осведомился Сенджи.
Гарион развязал мешочек на поясе и заглянул внутрь. Шар сердито сверкал красным цветом.
– Зандрамас? – спросил Бельгарат.
Гарион покачал головой.
– Не думаю, дедушка.
– Он хочет повести тебя куда-то?
– Вроде бы да.
– Давай посмотрим куда.
Гарион взял Шар в правую руку. Камень потянул его к двери. Они вышли в коридор. Сенджи плелся рядом, на его лице было написано любопытство. Шар повел их вниз по лестнице к выходу.
– Кажется, он хочет, чтобы мы пошли к тому зданию, – заметил Гарион, указывая в сторону башни из белого мрамора.
– Это колледж сравнительной теологии, – фыркнул Сенджи. – Жалкая компания недоумков с преувеличенным мнением о своем вкладе в сокровищницу человеческих знаний.
– Пошли туда, Гарион, – велел Бельгарат.
Они пересекли лужайку. Испуганные ученые рассыпались кто куда, словно испуганные птицы, при одном взгляде на лицо Бельгарата.
Когда они вошли на нижний этаж башни, худой мужчина в сутане поднялся из-за стола, находившегося прямо за дверью.
– Вы не имеете отношения к этому колледжу, – возмущенно заявил он, – и не можете входить сюда!
Даже не замедляя шаг, Бельгарат переместил привратника на лужайку вместе со столом.
– Все-таки от волшебства бывает толк, – заметил Сенджи. – Надо будет им подзаняться. Алхимия начинает мне надоедать.
– Что находится за этой дверью? – спросил Гарион.
– Их музей, – пожал плечами Сенджи. – Старые идолы, религиозные артефакты и тому подобное барахло.
Гарион взялся за ручку.
– Заперто.
Бельдин вышиб дверь ударом ноги.
– Почему ты это сделал? – спросил Бельгарат.
– А почему бы и нет? – отозвался горбун. – Не собираюсь тратить время на концентрацию воли ради обычной двери.
– Ты становишься лентяем.
Они вошли в пыльную захламленную комнату. В центре помещались ряды застекленных ящиков с экспонатами; вдоль стен громоздились причудливого вида статуи. С потолка свисали клочья паутины, в воздухе висел тяжелый, затхлый запах.
– Здесь обычно никого не бывает, – сказал Сенджи. – Они предпочитают создавать нелепые теории, а не созерцать подлинные результаты людских религиозных импульсов.
– Сюда, – сообщил Гарион, когда Шар снова потянул его. Камень становился все краснее и горячее.
Они остановились возле застекленного ящика, в котором лежала старая подушка. Больше внутри ничего не было. Шар жег пальцы Гариона, а его красное сияние наполняло всю комнату.
– Что в этом ящике? – осведомился Бельгарат.
Сенджи склонился вперед, чтобы прочитать надпись на ржавой медной табличке.
– Вспомнил! – сказал он. – Они хранили здесь Ктраг-Сардиус, прежде чем его украли.
Внезапно Шар без всякого предупреждения едва не вырвался из руки Гариона, а стеклянный ящик разлетелся на тысячу осколков.
Глава 8
– Как долго он здесь пробыл? – спросил Бельгарат у потрясенного Сенджи, который переводил испуганный взгляд с Шара, сердито поблескивающего в руке Гариона, на то, что осталось от ящика.
– Это то, что я думаю? – осведомился алхимик, указывая на Шар дрожащей рукой.
– Ктраг-Яска, – пояснил ему Бельдин. – Если вы собираетесь играть в игру, то имеете право знать всех, кто в ней участвует. А теперь ответьте на вопрос моего брата.
– Я не... – Сенджи запнулся. – Я всегда был всего лишь алхимиком и не интересовался...
– Так не пойдет, – прервал его Бельгарат. – Нравится вам или нет, но вы член избранной группы. Так что перестаньте думать о золоте и прочей чепухе и обратите внимание на то, что по-настоящему важно.
Сенджи судорожно глотнул.
– Это всегда было чем-то вроде игры, – промямлил он. – Никто не принимал меня всерьез.
– Мы принимаем, – сказал Гарион, протягивая Шар съежившемуся алхимику. – Вы имеете хоть какое-то представление о силе, на которую случайно наткнулись? – сердито продолжил он. – Хотите, чтобы я взорвал эту башню или утопил в море Мельсенские острова, чтобы доказать, насколько это серьезно?
– Вы Бельгарион, не так ли?
– Да.
– Богоубийца?
– Некоторые зовут меня так.
– О боги всемогущие! – простонал Сенджи.
– Мы зря тратим время, – вмешался Бельгарат. – Отвечайте! Я хочу знать, откуда появился Ктраг-Сардиус, как долго он здесь пробыл и куда исчез.
– Это длинная история, – сказал Сенджи.
– Так сократите ее, – посоветовал ему Бельдин, отпихивая ногой осколки стекла. – Нас поджимает время.
– Сколько времени Сардион пробыл здесь? – спросил Бельгарат.
– Несколько эпох, – ответил Сенджи.
– Откуда он появился?
– Из Замада. Его населяют карандийцы, но они побаиваются демонов. Думаю, кого-то из ихних колдунов съели живьем. Легенды гласят, что около пяти тысяч лет назад, когда весь мир трещал по швам... – Он снова запнулся, глядя на двух грозных стариков.