– Не хочу об этом говорить.
За следующим поворотом их поджидал Бельдин.
– Кажется, все сработало, – заметил маленький горбун. – Но зачем вы потащили его с собой?
– Цирадис убедила его ехать с нами, – ответил Бельгарат. – А тебе как пришло в голову обратиться к ней?
– Стоило попытаться. Пол сообщила мне несколько вещей, о которых Цирадис говорила Закету в Хтол-Мургосе. Она как будто заинтересована в нем. Хотя я не думал, что он должен присоединиться к нам. Что она ему сказала?
– Что он умрет, если не поедет с нами.
– Разумеется, это показалось ему увлекательным. Привет, Закет!
– Мы с вами знакомы?
– Я вас знаю – по крайней мере в лицо. Я не раз видел вас прогуливающимся по улицам Мал-Зэта.
– Это мой брат Бельдин. – Бельгарат представил Закету уродливого горбуна.
– Не знал, что у вас есть братья.
– Родство между нами сомнительно, но мы служим одному хозяину, что делает нас в некотором роде братьями. Нас было семь человек, но осталось только четверо.
Закет слегка нахмурился.
– Ваше имя звучит знакомо, господин Бельдин, – сказал он. – Это не ваши изображения вывешены на всех деревьях на шесть лиг во всех направлениях от Мал-Яска?
– Думаю, мои. Я заставил Урвона слегка понервничать. Он, кажется, думает, что я намерен расщепить его надвое.
– А это и в самом деле так?
– Вообще-то такие мысли пару раз приходили мне в голову. Но, пожалуй, я бы предпочел вытянуть из него кишки, развесить их на колючем кустарнике и пригласить туда стервятников. Уверен, что его позабавило бы наблюдение за их трапезой.
Закет слегка побледнел.
– Стервятникам тоже нужно есть, – пожал плечами горбун. – Кстати, о еде. Пол, у тебя имеется что-нибудь съестное? В последние несколько дней мне удалось съесть только тощую крысу и пяток вороньих яиц. Похоже, во всей Даршиве не осталось ни одного кролика или голубя.
– Занятный тип, – сказал Закет Гариону.
– Он покажется еще более занятным, когда вы узнаете его получше, – улыбнулся Гарион. – В Ашабе Бельдин напугал Урвона почти до полусмерти.
– Он преувеличивает, не так ли? Я имею в виду насчет стервятников?
– Может, и нет. Он действительно не прочь выпотрошить последнего апостола Торака, как свинью.
– Ты не думаешь, что ему может понадобиться помощь? – оживился Закет.
– Среди ваших предков случайно не было арендийцев? – с подозрением осведомился Гарион.
– А что?
– Нет, ничего, – вздохнул Гарион.
Присев на корточки в дорожную грязь, Бельдин впился зубами в холодного цыпленка.
– Ты пережарила его, Пол, – упрекнул он Польгару.
– Его готовила не я, дядюшка, – ответила она.
– Почему? Забыла, как это делается?
– У меня есть чудесный рецепт приготовления вареных грубиянов, – сказала Польгара. – Уверена, что кто-нибудь захочет попробовать.
– Опять ты злишься, Пол, – промолвил Бельдин, вытирая жирные пальцы о рваную тунику. – Твой ум становится таким же дряблым, как твой зад.
Лицо императора Маллореи вспыхнуло от гнева, но Гарион удержал его.
– Не вмешивайтесь, – сказал он. – Они уже тысячи лет переругиваются между собой. Все уже привыкли. Очевидно, это своеобразное проявление любви.
– Любви?
– Алорийцы не похожи на ангараканцев, – продолжал Гарион. – Мы редко кланяемся друг другу и прячем свои чувства под шутками.
– Разве Польгара алорийка? – удивленно спросил Закет.
– Посмотрите на нее как следует. У нее темные волосы, но ее сестра-близнец светловолосая, как пшеничное поле. Взгляните на ее скулы и челюсти. Я правлю Алорийским королевством и знаю, как они выглядят. Она и Лизелль могли бы быть сестрами.
– Они в самом деле похожи, не так ли? Как я этого раньше не замечал?
– Вы поручили Брадору быть вашими глазами, – ответил Гарион, поправляя кольчугу. – А я не очень-то полагаюсь на глаза других.
– А Бельдин тоже алориец?
– Никому не известно, кто такой Бельдин. Он так изуродован, что по его внешности ничего не определишь.
– Бедняга!
– Не тратьте на Бельдина свою жалость, – усмехнулся Гарион. – Ему шесть тысяч лет, и он может превратить вас в лягушку, если захочет. Он умеет вызывать снег и дождь, и к тому же его ум гораздо более гибкий, чем у Бельгарата.
– Но он такой неопрятный, – промолвил Закет, разглядывая грязного горбуна.
– Он неопрятный, потому что его это не заботит, – отозвался Гарион. – Бельдин привык находиться среди нас в таком виде. Его другой облик настолько великолепен, что ослепил бы вас.
– Другой облик?
– Это наша особенность. Иногда человеческий облик становится для нас непрактичным. Бельдин любит летать, поэтому большую часть времени он пребывает в облике синекрылого ястреба.
– Я соколиный охотник, Гарион, и не верю в существование такой птицы.
– Скажите это ему. – Гарион указал на горбуна, разрывающего зубами жареного цыпленка.
– Ты мог бы его сначала разрезать, дядя, – заметила Польгара.
– Зачем?
– На тебя будет приятно смотреть.
– Пол, я учил тебя летать и охотиться. Неужели ты будешь учить меня есть?
– Извини, дядюшка, но в настоящий момент ты не ешь, а жрешь.
– Каждый делает это по-своему, Пол, – рыгнув сказал Бельдин. – Ты ешь серебряной вилкой из фарфоровой тарелки, а я – когтями и клювом в придорожной канаве. Но как бы ты ни ела, все равно пища попадает в одно и то же место. – Он содрал поджаристую кожу с цыплячьей ноги. – В общем, это не так уж плохо, особенно когда долго не ешь настоящего мяса.
– Что делается впереди? – спросил его Бельгарат.
– Несколько солдат, несколько перепуганных местных жителей и несколько гролимов – вот и все.
– А как насчет демонов?
– Не видел ни одного. Конечно, это не означает, что они не рыщут где-то поблизости. Ты снова намерен ехать ночами?
Бельгарат задумался.
– Вряд ли, – ответил он. – Это занимает слишком много времени, а нам надо поторапливаться.
– Как хочешь. – Бельдин стряхнул остатки цыпленка и поднялся. – Я буду держаться впереди и дам знать, если увижу что-либо, грозящее неприятностями. – Горбун развел руками и взмыл в небо.
– Клянусь зубами Торака! – воскликнул Закет. – Действительно, синекрылый ястреб!
– Он сам это изобрел, – сказал Бельгарат. – Ему не нравились обычные цвета. Ну, поехали!
Хотя лето было уже на носу, в Даршиве царил пронизывающий холод. Гарион не мог определить, является ли это результатом облачности или же более зловещих причин. Вдоль дороги белели стволы мертвых деревьев, а в воздухе ощущался запах грибов и застоявшейся воды. Они проезжали заброшенные деревни, превращенные в руины. Стены стоявшего у дороги храма покрывала плесень, двери были распахнуты настежь, а полированная стальная маска лица Торака исчезла. Бельгарат придержал лошадь и спешился.
– Я сейчас вернусь, – сказал он и, поднявшись по ступенькам храма, заглянул внутрь. – Так я и думал, что они это сделают, – промолвил он, вернувшись.
– Что сделают, отец? – спросила Польгара.
– Они сняли лицо Торака со стены за алтарем. Ждут не дождутся, когда увидят, как выглядит новый бог.
Ночью путешественники укрылись за полуобвалившейся стеной разрушенной деревни. Они не стали разводить огонь и выставлять часовых и с началом рассвета двинулись дальше. Сельская местность становилась все более унылой и заброшенной.
В середине утра в небе появился Бельдин, сложил крылья и спланировал на землю, приняв человеческий облик.
– Примерно в миле впереди солдаты блокировали дорогу, – сообщил он.
– Есть шанс избежать встречи с ними? – спросил Бельгарат.
– Сомневаюсь. Местность там плоская, а вся растительность давно вымерла.
– И сколько их там? – осведомился Шелк.
– Человек пятнадцать. С ними гролим.
– А на чьей они стороне? – снова заговорил Бельгарат.
– Откуда я знаю? По ним не видно.
– Хочешь, чтобы я попробовал задурить им головы болтовней? – предложил Шелк.
Бельгарат посмотрел на Бельдина.