— Коренная кто? — пискнула обалдевшая мадам Люлю.
— Питерчанка! Ужо три года коренная. Чего не ясно-то?
— Три года, да? — хозяйка салона медленно приходила в себя и начинала понимать, что это чудо показывать клиенткам нельзя. Если, конечно она не хочет кардинально сменить вид деятельности.
— Ага, — подтвердила Олеся.
— Ты вот, что, — начала Анна Олеговна, медленно оттесняя ее от дверей салона. — Давай, иди отсюда, коренная. Быстро катись, питерчанка хренова, чтоб я тебя не видела. Живо, а то охрану позову!
Мадам блефовала, никакой охраны у нее не было, но на бабищу угроза подействовала, и она быстро потопала в сторону метро. Хозяйка салона с трудом выдохнула, с вымученной улыбкой придержала двери выходящей постоянной клиентке и на подгибающихся ногах прошла в свой кабинет.
«Что делать? — лихорадочно думала она, бегая по комнате и заламывая руки, — Кошкина вот-вот явится к целительнице, а целительница того… Нет ее… Новую вызвонить? Так не успею же. А если такая же явится? Питерчанка, блин… Какое позорище. Алекса умрет от радости! А вечером еще одна клиентка к целительнице! Хоть самой в экстрасенсы записываться! Так ведь узнают. Они всех девчонок знают…»
Дверь скрипнула, открываясь.
— Кого несет?! — возмутилась женщина.
— Я прибрать у Вас хотела, пока клиентов нет, — тихо сказала новая уборщица.
Мадам Люлю медленно прошлась взглядом по пылесосу, потом по длинному шлангу со щеткой, к которому крепилась тощая девица, и неожиданно завизжала на грани ультразвука:
— Пошла вон отсюда, курица деревенская!!! Хотя, нет! Стой!
Она схватила поломойку за руку и втащила внутрь. Пылесос, подчиняясь мощному пинку, вылетел на середину зала.
Хозяйка покрутила девушку в разные стороны.
— Так, так… Пожалуй, сойдет. Как тебя там зовут?
— Агафья, — удивленно отозвалась уборщица. — Я же Вам…
— Плевать! — оборвала Анна Олеговна и потащила ошеломленную девицу в зал. — Ленка! Что глазами хлопаешь, корова?! Когда придет Кошкина, проводи ее в кабинет нашей целительницы. И пылесос убери, идиотка!!! Ну, все говорить надо! Ни хрена сами сообразить не могут!
Она приволокла поломойку в задрапированную черным комнату и решительно сказала:
— Придет клиентка, делай, что хочешь, но чтоб она поверила, что ты сибирская целительница!!! Иначе уволю!
— Да я сама уволюсь! — воскликнула пришедшая в себя девушка. — Делать мне больше нечего, клоунады тут разыгрывать! Вы меня не для этого наняли!
— Девочка, милая, — мадам Люлю моментально сменила тон. — Ну, выручи нас! Ты бы видела, какое ЧМО явилось… А клиенты — уважаемые люди, к ним подход нужен. Если все получится, я тебе зарплату повышу! В штат возьму, будешь, как сыр в масле, кататься, а не тряпкой махать. Как тебя зовут, кстати?
— Агафья, — обреченно вздохнула девушка.
— Нет, — отмахнулась хозяйка. — Ну, что за имя для сибирской целительницы? Будешь Агриппина! Ты поизображай ерунду, руками помаши, свечками. Клиенткам много не надо. Со своими болячками они к врачам ходят. А к тебе их со скуки несет. Вот и развеешь им эту скуку. Всего-то экстрасенсшу изобразить…
— В этом? — ехидно поинтересовалась Агафья, кивнув на свой голубенький халатик уборщицы.
— О, черт, — спохватилась мадам. — Пошли со мной, сейчас что-нибудь придумаем!
Едва за ними закрылась дверь подсобки, как по коридору процокали каблуки.
— Кошкина уже здесь! — засуетилась женщина. — Что же на тебя надеть-то?
На полке нашелся большой джутовый мешок. В них отправляли белье в прачечную. Три криво вырезанные дыры плюс кусок веревки, и вместо уборщицы в кладовке стоит наряженная в рубище непонятность. То ли нищенка, то ли просто чокнутая. Хозяйка задумчиво осмотрела свое творение:
— На икону великомученицы чем-то похожа. Такая же худая. Только кроссовки сними. Там ковер, не замерзнешь.
Девушка пожала плечами и послушалась.
— Иди. Если уболтаешь Кошкину — премию получишь прямо сегодня.
Агафья вошла в глупо оформленную комнату. Клиентка сидела в глубоком кресле. Босые ноги ступали неслышно, и, когда девушка поздоровалась, она вздрогнула.
— С чем пришли?
— Ммм… — женщина смешалась, разглядывая странный наряд, но постепенно оправилась от удивления. — Морщины. Вот тут у глаза… И голова опять болит. Мне порчу снимала бабушка Груня, в Москве. Сказала, что это любовница моего мужа наслала. Наверное, опять она…
— Нет на вас никакой порчи, — прервала Агафья этот бред. — А голова болит от того, что вы вчера пили что-то крепкое. И еще какой-то химии туда добавили.