— Вот это занятие намного лучше для леди, — улыбаясь, говорил Адольфо. — И не беспокойтесь о сеньоре Джоунсе. Я знаю его достаточно хорошо уже много лет.
— Ну, ладно, я пойду, — улыбнувшись, сказала Фрэнсис.
В салуне Джек Смит также замолвил слово о Чако:
— То, что он знает и испанский и английский языки, может быть очень полезно в казино. Иногда по вечерам у нас чаще бывают кабальеро, чем англосаксы.
Она уже устала слушать, как все вокруг просто захваливали его. Фрэнсис что-то пробормотала в ответ и передала Джеку список, который составила:
— Отметьте галочкой, что вам необходимо для буфета, хорошо? Дайте мне знать, что еще надо заказать.
Бармен просмотрел список и утвердительно кивнул.
Затем Фрэнсис глубоко вздохнула и пошла по направлению к казино. Ей не хотелось бы сейчас увидеть Чако, но она понимала, что, если Чако останется работать здесь, она неизбежно будет постоянно сталкиваться с ним. Фрэнсис осознавала, что ее спокойствие зависит от того, станет ли Чако здесь работать. После того вечера, когда ее ударили, военные опять нагрянули в «Блю Скай». Лежа в постели, она слышала доносившиеся снизу громкие голоса, но чувствовала себя в безопасности, зная, что Чако был на посту.
Сейчас, увидев Чако, стоявшего рядом с покерным столом, она с трудом узнала его. Он что-то говорил раздававшему карты. На нем были коричневые брюки, под черным пиджаком — белая рубашка и узкий галстук. Ей было как-то непривычно видеть его в таком виде. Его длинные черные волосы были собраны и завязаны сзади, как у индейцев.
— Могу я с вами поговорить? — спросила она, и сердце у нее сильно заколотилось, что рассердило Фрэнсис.
Чако кивнул.
Ну почему бы ему не ответить так, как это делает любой нормальный человек: не кивком, а словами. Вместо этого он неподвижно стоял и смотрел на нее все теми же призрачными глазами. Она старалась не показать, что нервничает.
— Вот, возьмите список, — сказала она, протягивая ему лист бумаги. — Я буду заказывать все необходимое для нашей работы.
— Что это такое?
— Это список необходимых вещей для казино. Ну. например, карты, все, что нужно для игры в кости, и так далее.
Он посмотрел на список и ничего не сказал.
— Если вы посчитаете, что нужно еще что-то заказать, то, пожалуйста, скажите мне.
Он опять кивнул.
Для нее было слишком большим испытанием стоять с ним вот так лицом к лицу, теряя самообладание, поэтому она уже собралась уходить, но все-таки решила спросить:
— Вы ведь, наверное, наполовину индеец?
Как только она сказала это, то сразу поняла, что могла оскорбить его этим вопросом — с недавнего времени некоторые заведения закрывали свои двери перед индейцами или вообще перед людьми со смешанной кровью. Из-за того, что они были полукровками, им даже не всегда разрешали получить наследство.
Но Чако ответил с легкостью:
— Я на четверть апачи, наполовину испанец и не-много англосакс.
— Англосакс? — Так вот откуда у него этот высокий рост и серые глаза, думала Фрэнсис.
— Одна из моих бабушек была из Техаса.
— Какое интересное сочетание кровей.
— Ничего интересного в этом нет, большинство жителей Санта-Фе имеют подобное.
— Однако в Бостоне, откуда я и приехала, такого не встретишь. Я ведь была учительницей, перед тем как приехать в Нью-Мексико.
— Я слышал.
Ну конечно, или Магдалина, или кто-нибудь еще уже насплетничал ему. Сейчас ей стало даже интересно что-то узнать о его прошлом, о котором упомянула Магдалина. На вид Чако не выглядел уж очень грустным. Наоборот, он показался ей достаточно уверенным в себе, сильным и «себе на уме».
— Кто-нибудь из ваших родственников живет в Санта-Фе?
— Моя мать давно умерла. А больше у меня никого и не было.
Так, значит, он был совершенно одинок. Она допускала, что ему действительно было горько и трудно осознавать это. Возможно, и убивать он пошел лишь потому, что надо было чем-то зарабатывать себе на жизнь. Она даже подумала, сможет ли она узнать его ближе…
— Вы не из тех, кто много рассказывает о себе.
— Зато большинство людей слишком много говорят о себе.
Неужели он имел в виду ее?
— Разговаривая, общаясь, люди лучше узнают друг друга, делятся своими мыслями, чувствами, — пояснила Фрэнсис.
— Стало быть, наблюдая за человеком, вы можете сказать, что он думает или чувствует.
Возможно, именно он мог сказать, о чем думают другие. Может быть, потому-то он и смотрит на людей так пристально своими призрачными глазами, Фрэнсис опасалась, что, когда он сидел рядом с ней на кровати, он мог прочитать ее мысли и разгадать ее чувства. Она собралась уходить.
— А что еще, кроме карт и костей, я должен проверить?
Повернувшись к нему спиной, она ответила:
— Все остальное отмечено в списке.
Он показал ей этот список и, ткнув на второй пункт, произнес:
— Вы имеете в виду вот этот?
— Фишки? Но я думаю, что у нас их достаточно? Но если вы так считаете, то пометьте.
— И это, — сказал он, указывая пальцем на следующий пункт списка.
Она поняла, что он решил таким образом заставить ее прочитать весь список. Подобный трюк ей уже был знаком. Точно так же поступала одна ее полуграмотная ученица. Фрэнсис решила очень просто выйти из положения.
— Можно список? — сказала она, потянувшись за ним. — Я забыла туда кое-что вписать.
Положив лист на стол, она написала: «Вы умеете читать?» И показала ему.
— Нам нужны карандаши и бумаги, — произнес он медленно, делая вид, что читает, и никак не отреагировав на вопрос.