— Какое блаженство! — стонала она, погружаясь в воду.
На какое-то время она замерла в воде, расслабляя мышцы, наслаждаясь горячей водой. Затем она взяла кусок ароматного мыла и хорошо намылила руки.
— Вам помочь намылить спину? — услышала вдруг Фрэнсис. Испуганно повернувшись, она увидела Чако, прижимавшегося к стене у внутренней двери, ведущей в спальню. Мыло упало. Интересно, как долго он стоит здесь, наблюдая за ней? Ее сердце забилось, и она постаралась окунуться еще глубже, чтобы скрыть тело.
— Что вы здесь делаете? — спросила она требовательно, однако она настолько устала, что не могла сейчас высказать все свое негодование.
Он замешкался, как будто ждал чего-то. Возможно, он думал, что она начнет возражать против его присутствия? Когда он увидел, что она не собирается этого делать, он подошел к другой двери и запер ее.
— Я хочу сказать вам, — говорил Чако, — что вы можете не спускаться сегодня вечером вниз. Я договорился с Джеком и парнями.
— Я очень рада, что бармен и другие служащие так любезны, что позволяют мне отдохнуть сегодня. — Она думала, что следовало что-то предпринять в этой дурацкой ситуации. — Сейчас, когда вы все сказали мне, вы можете идти.
Но по всему было видно, что он вряд ли последует этому совету. Он смотрел на нее все теми же серыми глазами, но сейчас они отражали теплоту, а не холодность, как раньше. К тому же Фрэнсис заметила, что он успел привести себя в порядок, помыться и переодеться в чистую одежду. Он даже побрился и собрал сзади свои густые черные волосы. Она приложила усилие, чтобы сказать:
— Как любезно с вашей стороны, что вы распорядились насчет ванны. — Она тут же представила, что, наверное, сказала глупость. Почему же она не требовала, чтобы он вышел? Ни один мужчина, даже Нэйт, не видел ее в ванне, никогда.
— Я помнил, что вы любите горячую ванну.
Нэйт. Она с трудом может воскресить в памяти его образ, виновато подумала Фрэнсис. Чтобы сделать это, требовались неимоверные усилия.
Она все убеждала себя, что Чако не хотел его убивать. Он резко изменил свою жизнь, свою профессию, самоотверженно старался остановить кровопролитие между индейцами и белыми. Он обрек себя на опасные поиски ведьмы, чтобы спасти жизнь многих людей.
Если Бог есть, во что она верила, несмотря на свои расхождения с отцом, тогда не является ли самопожертвование Чако компенсацией за все его прежние грехи?
Он протянул руку к полке и взял оттуда губку, обмакнул ее в воде и стал намыливать мылом.
— Наклонитесь вперед. — Она посмотрела на него непонимающими глазами. Он тут же объяснил: — Я не смогу натереть вам спину, если вы не наклонитесь.
Загипнотизированная… не понимающая, что происходит… она так устала, что не в силах была сопротивляться ему. Она наклонилась вперед, скрестив руки, чтобы хоть как-то прикрыть грудь. При одной мысли, что он увидит ее обнаженную грудь, у нее перехватывало дыхание.
При первом же прикосновении губки к ее спине Фрэнсис закрыла глаза и сказала:
— Вы, очевидно, хотите расквитаться со мной за тот раз, когда я сердилась, что вы пользуетесь моей ванной?
— Неужели это выглядит так, что я хочу с вами за что-то расквитаться?
Она чувствовала, будто ее соблазняли. Так почему же она не сопротивлялась этому? Не сопротивлялась ему? Она вспомнила, что с ней стало, когда она подумала, что он может уехать из Санта-Фе.
— Почему вы здесь? — спросила она, буквально вынудив себя спросить это и наклонив лоб к коленям.
— Чтобы уберечь вас. Вам не следует быть ночью одной.
— Предчувствие?
— Чувство инстинкта, после всех этих разговоров об оборотне…
Неужели он чувствовал лишь обязанность ее защищать? Из-за Нэйта?
— А что, если не было бы оборотня?
— Тогда я был бы внизу, — начал он, разочаровывая ее. — Хотя я все же больше хотел бы быть здесь, с вами.
Она подняла голову и, посмотрев на него, увидела на его лице страстное желание. Она испытывала такое же чувство. Может быть, она стала распутной, но она уже ничего не могла поделать с собой.
— Я бы тоже хотела, чтобы вы остались здесь со мной, — прошептала она, — даже если бы и не было никакого оборотня.
Глава 12
Чако так пристально вглядывался в ее глаза, как будто пытался разглядеть ее душу. Затем он бросил губку, она отвернулась, поэтому он не мог видеть ее разочарования.
— Что… что такое? — вдруг произнесла она, когда почувствовала, что его рука скользнула по спине и дальше…
В ответ Чако поднял ее из ванны и отнес в спальню, а по дороге мыло и вода стекали на пол. Он нежно положил ее на кровать, а сам склонился над ней, упираясь коленом в матрац прямо рядом с ее обнаженным бедром. Фрэнсис дышала с трудом, смотря, как он расстегивает рубашку. Рукава и перед рубашки намокли, вынося ее из ванны, он прижимал ее к себе. Размеренность его движений давала ей возможность воспрепятствовать дальнейшему.
Но она не проронила ни слова. Она наблюдала за ним… затаив дыхание, очарованная… невыносимый жар пылал внутри ее.
Конечно, то, что она жила в таком месте, как «Блю Скай», очень изменило ее, она никогда не чувствовала такой голодной страсти, желания, вожделения, даже к своему мужу. Воспоминания о Нэйте сейчас могли стать препятствием в ее отношениях с Чако. Она не хотела этого и всячески отгоняла их. Она страстно желала Чако Джоунса, желала каждой клеточкой своего тела.
Пока он снимал рубашку, она смело стала расстегивать его брюки. Он тяжело дышал, его ноздри раздувались. Забросив голову назад, он закрыл глаза, когда почувствовал, что ее рука проскользнула к нему в брюки. Когда она дотронулась до его плоти, он буквально рухнул на нее, и поцелуи как ливень обрушились на ее лицо, шею и грудь.