Пожав плечами, девушка сказала:
— Я уже читаю и по-английски, и по-испански.
В Нью-Мексико вторым языком был испанский, и Фрэнсис предстояло еще этот язык выучить.
— Но я не хочу становиться никакой леди, — продолжала Луиза. — Я хочу иметь ранчо и объезжать там лошадей.
Покачав головой, Нэйт сказал:
— Это все проклятая кровь команчи.
Он заметил, с каким любопытством Фрэнсис посмотрела на него, и объяснил, что он имел в виду:
— Команчи просто рождаются для того, чтобы ездить верхом на лошади. Это еще вопрос, кто лучший наездник в мире — воин-команчи или сиукс.
— Но я вовсе не помню ни одного команчи, — сказала Луиза. — Мне было лишь четыре года, когда мы уехали из Техаса.
— А это заложено в твоей крови, — сказал Нэйт, отпив коньяк.
Вот сейчас был как раз самый подходящий момент, когда Фрэнсис могла удовлетворить свое любопытство, и она спросила:
— Ты совсем не помнишь своего отца, Луиза?
— Его убили еще до моего рождения.
Это все, что она смогла сказать. Она повернулась и, указывая на манящий ее пейзаж, мелькавший за окнами поезда, — тянувшееся плоскогорье, проговорила мечтательно:
— Я бы хотела промчаться здесь верхом на лошади, чтобы ветер свистел в ушах и волосы развевались налету. В мире ничего лучше этого нет.
— В самом деле? А я вот никогда еще сама не ездила верхом на лошади, — сказала Фрэнсис, но ей очень хотелось попробовать.
— Не беспокойтесь. Я вас научу, — говорила Луиза, глядя то на Фрэнсис, то на Нэйта. — Я думаю, Сьюзи могла бы подойти вам. Она достаточно смирная.
— Это такая… старая в крапинку? Да, я думаю, она подошла бы, — отвечал Нэйт. Чувствуя, что должен объяснить Фрэнсис, почему он так назвал лошадь, он сказал: — В крапинку — это значит, что у лошади двухцветный окрас.
— А! — понимающим тоном отозвалась Фрэнсис.
Вчера Нэйт и Луиза долго говорили о лошадях. У них разгорелась настоящая дискуссия, какие бывают окрасы, какое качество кожи у лошади лучше, и так далее. Когда Нэйт говорил о тех лошадях, которые больше всего ему нравятся, он упомянул Кентукки, сказав, что там прошло его детство. Таким образом Фрэнсис еще кое-что узнала о его жизни. Однако от затянувшегося между Нэйтом и Луизой разговора о лошадях у Фрэнсис закружилась голова.
Нельзя, конечно, сказать, что Нэйт и Луиза говорили только между собой, не обращая внимания на Фрэнсис. В один из вечеров они, например, рассказывали ей интересные истории о Санта-Фе, который был основан за десять лет до высадки в Плимуте Роке пилигримов. Они также поведали ей о том, что едят и каковы традиции и обычаи в Нью-Мексико. Она узнала много новых испанских слов, таких, как метис, народ, идальго.
Ей обязательно надо будет выучить испанский язык, особенно для того, чтобы помогать Нэйту в его заведении «Блю Скай Палас».
Нэйт очень мало говорил о себе, даже когда они остались вдвоем. Лишь только Фрэнсис рассказала ему все о своем прошлом, и иногда ее очень беспокоило, что она так мало знает о своем муже. Она, конечно же, не хотела бы узнать какие-то неприятные факты из его прошлого, чтобы потом не казнить себя, что так опрометчиво быстро выскочила за него замуж.
А разве был у нее вообще выбор? Ей понравился Нэйт Ганнон. Фрэнсис даже подумала, что она могла бы его полюбить.
В ее жизни произошел поворот. Ветер перемен вырвал ее из той рутинной обыденности, где она прозябала изо дня в день. Она должна приспособиться к тому месту, куда наконец-то они подъезжали.
— Как я соскучилась по вам, Сангрэ де Кристос! — произнесла Луиза.
Фрэнсис посмотрела в ту сторону, куда смотрела Луиза — в сторону гор «Кровь Христа», и подумала, сколько им еще осталось до места назначения. — Скоро ли мы прибудем в Гэйлисто-Джанкшен? — спросила Фрэнсис.
Нэйт вынул из кармана жилета часы, посмотрел на них и сказал:
— Осталось немногим более двух часов. А потом еще около часа нам придется на пригородном поезде добираться до Санта-Фе.
Итак, скоро уже они будут в Санта-Фе.
— Мне надо собрать свои вещи, — сказала Фрэнсис, предполагая сложить свои ночные принадлежности. — Мне также надо привести себя в порядок. — Она хотела хорошо выглядеть.
Нэйт встал и, отодвинув ее стул, позволил ей выйти:
— Я провожу тебя, дорогая.
Когда они проходили по вагонам и пересекали соединения вагонов, он шел впереди, по-джентльменски подавая ей руку и помогая перейти через сцепную площадку, под которой находились колеса. Она не знала его как владельца гостиницы и ресторана в Нью-Мексико, однако его манера поведения, умение держаться с дамами были столь же отменны, как и его пристрастие к дорогим отелям и железнодорожным вагонам первого класса. Поэтому она предполагала, что в Кентукки он вырос в обеспеченной семье.
В их пассажирском вагоне, с тех пор как они выехали из Канзаса, было мало людей. Кроме них, в этом вагоне ехала еще одна пара и женщина — вероятно, бабушка с маленьким ребенком.
Перед тем как Фрэнсис начала собирать вещи, Нэйт обнял ее за плечи и произнес:
— До приезда в Санта-Фе, Фрэнсис, я хочу поговорить с тобой по душам.
— Ты расскажешь мне о себе, о своей семье? — Именно это только и было у нее на уме. — Мне бы так хотелось узнать об этом.
— Ну хорошо, и об этом тоже.
Она смотрела на него с любопытством.
— Я полагаю, что отчасти я — загадка для тебя, — произнес Нэйт, поигрывая свободной рукой часами. — У каждого, живущего на Западе, есть что скрывать. Здесь как-то не принято задавать лишних вопросов. Все воспринимаешь как есть, мужчину или женщину ценишь по их делам и словам.