— Лили. — Кивая, чтобы она вошла, я откатилась на стуле в сторону.
Она считала мою работу едва ли не божьей задачей и каждый раз, когда я занималась в кабинете, старалась обходить эту дверь стороной, дабы не помешать моей, так называемой ею, благотворительности.
Главная причина, почему я здесь.
Мы с ней получились абсолютно непохожими. Пускай мать у нас одна, противоположные магии разных отцов всё же сыграли свою роль. В следствии связи ведьмы и светлого эльфа, Лиллиана родилась светлой магичкой-созидателем — носителем теплой исцеляющей магии. Мой же отец был колдуном — одним из сильнейших и темнейших существ из другой галактики. И эта мощь полностью подчинила во мне кровь матери, из-за чего я родилась чистой колдуньей.
Последней в своём роде.
Подобные мне всегда были властолюбивыми, особенно высшие. Некроманты, как сильнейшие из тёмных, едва осознали, что находятся на грани вымирания, принялись истреблять всех на своём пути, опасаясь, что их подвинут другие сильные расы. Чёрные жнецы, относящиеся к тому же классу существ, что и некроманты, всегда были наготове и смогли защитить свою планету, хоть и не без потерь. А вот наша планета, Айтария, растворилась в космическом пространстве, будто её никогда и не было. Колдуны не ожидали нападения и были слишком заняты своими политическими разборками, чтобы предвидеть опасность. В итоге — о, какая ирония! — не осталось ни колдунов, ни некромантов. Последние, сколько бы ни боролись и какими неуязвимыми не были, всё равно не смогли победить время. Оно безжалостно ко всем одинаково.
Повезло лишь жнецам. И мне. Я последняя, и, разумеется, это моя тайна.
Потому что так же, как я, где-то могли затаиться и некроманты.
Единственные, кому можно было доверять, — орден Иных. Им наплевать, какой ты крови, если ты сильный, справедливый и готов сражаться за планету.
Сражаться за Землю мне, честно говоря, хотелось так же, как собаке есть сено, но Лили верила, что я могу помочь, как никто другой. И я бы никогда не смогла разочаровать её.
— Ты что-то хотела? — Мягко улыбаясь, я похлопала по креслу рядом.
Улыбаясь в ответ, девочка медленно опустилась в указанное место, поджимая ноги, и бегло осмотрела комнату. Её маленькая фигура свернулась в калачик, отчего она казалась ещё меньше.
Лили всего девяносто шесть, по человеческим меркам — шестнадцать. Совсем ещё ребенок. А с её магией и тонкой нежной натурой она и вовсе малышка. И я готова ради этого дитяти пойти на всё. Она вся моя семья.
— Да… Я хотела кое о чем поговорить.
Её странное нерешительное поведение меня беспокоило, и я уже хотела было запустить в неё свои магические потоки, прощупывая эмоции, как нас бестактно прервали. Не то чтобы мне было особо знакомо понятие тактичности…
— Дамы, приветствую, — лениво мяукнул Ксафан, мягко и грациозно вплывая в комнату. — А я тут на хвосте птичку принёс.
Наблюдая за тем, как его наглая чёрная тушка довольно растягивается на половину дивана, я закатила глаза и вздохнула.
— Давай без своих лирических отступлений, Саф. По делу, пожалуйста.
Кот фыркнул и передернул усами, выражая своё возмущение, но послушался.
— В общем, я унюхал твою стаю. Можешь не благодарить. Хотя от сосисок бы не отказался, — протянул он, расслабленно вылизывая подушечки передней лапы. — Ты, кстати, в магазин ходила, а то в холодильнике уже даже мышей нет? Как ты собираешься с мужчиной уживаться…
Снова закатив глаза, я кинула в него подушкой.
— Сам сходишь, мне некогда.
— И как ты себе это представляешь? — возмутился кот, вытягивая уши, насыщенные желтые глазища округлились. — Если ты не заметила, у меня лапы, шерсть и хвост. Попроси я у милой тетеньки на кассе колечко колбасы, меня самого на колбасу пустят.
— Не драматизируй. — Фыркнув, я сложила руки на груди. — Будто ты не воровал еду из магазина. Проголодаешься — сам справишься.
— Вот видишь, никто меня здесь не ценит, — обиженно пробормотал Ксафан, жалуясь хихикающей в ладошку Лили. — А ведь я… всё для вас… ай… — Махнув лапой, кот спрыгнул с дивана и горделиво поплыл обратно к выходу.
— Стая-то где, ранимая ты задница?
— В лесу нашем твоя стая. К северу сейчас продвигаются. Поторопись, а то я всю шерсть колючками испоганил, пока за ними носился.
Наблюдая за тем, как, задрав нос, Саф лапой захлопывает двери, мы переглянулись и хихикнули.
Ксафан — моё крупнейшее творение. В прямом смысле.
Когда-то он был всего лишь домашним любимцем, обычный человеческий неприметный кот. Но, разумеется, прожить столько же, сколько и мы, ни одно животное не в силах, если оно не оборотень. Когда он заболел, маленькая Лили почти билась в истерике, перепугавшись, что её верный спутник покинет её раньше срока. Тогда в мою голову впервые пришла идея о том, чтобы попробовать нечто масштабнее всего, что я когда-либо ранее колдовала. Я решила испытать свои же границы.