1.8
1.8- На ужин была тушёная дичь с кукурузной крупой, - устало проговорила я.- Давай свою дичь.- Пожалуйста.- Не понял?- Слово есть такое «пожалуйста».- Пожалуйста, накорми меня, - глядя мне в глаза произнёс Кирилл и уселся за стол.Я слегка кивнула и полезла в печь за котелком. Положив из котелка добрую порцию крупы и кусочек фазана, я поставила тарелку перед мужчиной.- Выглядит не очень аппетитно. Надеюсь вкус у блюда совершенно другой.Я скривилась и стала ждать пока он отправит в рот первую ложку. Если честно, я никогда не думала о еде в таком ракурсе – вкусная/невкусная. Какая разница, главное, что она есть. Бывали зимы, когда еды было совсем мало и мне приходилось кушать через день, чтобы как-то растянуть запасы. Поэтому к любой еде я относилась как к чему-то священному, данному богом, не меньше. А вот такое отношение к пище, со стороны Кирилла, меня если не поражало, то удивляло сильно.- Ну, на вкус вроде ничего. Спасибо.Я выдохнула и пошла в сторону топчана, чтобы поменять мужчине постельное бельё.- Тебе не скучно здесь жить одной? Ладно летом, а зимой сидеть в четырех стенах - это с ума можно сойти.Я немного задумалась, а потом всё-же решила ему ответить.- Иногда бывает скучно, но я привыкла уже. Да и зимой я сижу дома только с конца ноября и до середины декабря, а потом устанавливается наст и начинается зимний промысел, который длиться до конца февраля. Работы в это время больше чем летом, так что не скучаю.- А кого бьёшь? Соболей, белок…- И тех и других. Я их не бью, а охочусь. Заготавливаю не более двадцати шкурок каждого вида за сезон. А это капля в море для нашего леса.- Ну, да. Оправдание хорошее.- Это не оправдание. Благодаря этому я живу. И лишнего я никогда не беру.- А я значит лишнее беру? Так по твоему?Я перестелила топчан и молча пошла уносить грязное белье в бак в сенях.- Я беру только то, что Земля дает нам… людям. Этот металл нужен миру и я его добываю. Я не ворую его! Я пять лет живу своей работой. У меня лучшие геологи в стране, которые делают колоссальную работы по поиску новых месторождений, а когда находят, то это настоящее открытие, не меньше. Знаешь сколько пользы от этого открытия? Не знаешь. А осуждать берёшься.- Ты тоже про меня ничего не знаешь, но оскорбляешь и осуждаешь меня не меньше, а то и больше. Так что давай не будем про это говорить. Я устала и хочу спать.Кирилл быстро доел и поднялся со стула.- Спасибо.Я кивнула и он пошел к топчану. Уже подойдя к нему, он неожиданно повернулся и огляделся вокруг.- А ты где спишь?- Там, - неопределенно махнула я рукой в сторону кухни.- Где там?- Ложись спать, я сейчас лампу буду тушить.- Где там? – настойчиво повторил Кирилл свой вопрос.Я уселась за стол и устало проговорила.- Вот здесь. Кладу голову на стол и сплю.- И как? Высыпаешься на столе?- Да.- Сомневаюсь. Постели мне что-нибудь на пол, а сама ложись на кровать.- Нет. На полу очень холодно, даже я здоровая не решусь там спать, а с твоими ранами может опять подняться температура и тогда…- Тогда давай вместе спать, - перебил меня Кирилл и стал спускать с себя брюки.- Точно нет, - категорично ответила я и отвернулась от мужчины.- Будь уверена, приставать я уж точно не стану. Разделим условно кровать на две половины и укроемся разными одеялами.- Нет.- Причина?- Тебе одному там мало места, а тут ещё я лягу, да и вообще это…Я запнулась, так как не могла подобрать правильных слов для своего сопротивления.- Это что? – поторопил меня Кирилл.Я повернулась к мужчине и тихо сказала.- Это неудобно. Мы посторонние люди и всё такое…- Мы уже спали вместе. Без одежды. А здесь мы даже под разными одеялами будем спать.Прикусив мизинец на левой руке, я стала придумывать следующею причину, по которой нам не следует спать вместе.- Катя, я не смогу спокойно спать на кровати, если буду знать, что ты спишь сидя за столом. Даже для меня такое отношение к девушке неприемлимо.- Ты женат? – неожиданно ляпнула я.Он удивленно захлопал глазами, а потом быстро проговорил.- Нет. Но это не имеет никакого значение, я же тебе не сексом предлагаю заняться, а лишь предлагаю спать в одной кровати. Давай, туши лампу и ложись.Я несмело шагнула к топчану и еле слышно ответила.- Ладно. Мне и правда не совсем удобно спать сидя.Быстро затушив керосиновую лампу, я сняла с себя трико, умылась и в одной длинной майке улеглась на топчан. Кирилл сразу подвинулся к стенке и проговорил.- Я же говорил, что предпочитаю работу женщинам, поэтому уж точно не могу быть женатым. Да и мне только двадцать пять летом исполнилось, а это слишком рано для женитьбы. Может быть после тридцати…- Зачем ты мне про это говоришь? Мне эта информация о чужом человеке совершенно не к чему.Он резко замолчал, а я отодвинулась к самому краю топчана и практически сразу провалилась в сон.Следующие пять дней мы жили как вынужденные соседи. Кирилл теперь не лез ко мне со своими разговорами, а я стала ловить себя на мысли, что мне иногда хочется с ним поговорить или что-то обсудить. Конечно без грубости и оскорблений с его стороны, но... но сама начинать разговор я не решалась. Это стремление было странноватым для меня, так как раньше я любила свою уединённость, одиночество, а сейчас мне почему то захотелось простого человеческого общения. Я хотела узнать как и чем сейчас живут люди. Что они любят, а что нет. У нас с мамой было очень много книг и журналов, но они были все очень старые, хотя и это не помешало мне прочитать их все от корки до корки (причем по несколько раз каждую книгу и журнал). И всё же живое общение куда лучше книги.Раны на Кирилле затягивались с небывалой скоростью, пару дней назад мы даже повязку сняли и Кирилл смог помыться. Пока он мылся за шторкой у печки, я скрылась на улице под предлогом очистить крыльцо от снега. И уже на улице, совершая совершенно бесполезную работу, так как снегопад только набирал силу, я пыталась отогнать от себя совершенно ненужные мысли о Кирилле… о его теле. Блин. Куда меня вообще несёт? Но…