— Это они? — спросил Рудович с набитым ртом.
— По всей вероятности, да, — ответила я, — но я узнала только одного — Жорика. Остальных я никогда раньше не видела. Толстяк у стены, по всей вероятности — Базиль. А рядом с начальником охраны, скорее всего, Томкин водитель. Что с ними произошло? Судя по фотографиям, их задушили?
— В том-то всё и дело, что нет. У всех троих начисто отсутствуют признаки удушения — ярко выраженные странгуляционные полосы, вывалившиеся языки и тому подобные «прелести». Как, впрочем, и вообще какие-либо повреждения на теле. Но вот что совсем странно, — Рудович сделал паузу, — у всех троих обрывки верёвок на шее. И гримасы ужаса на лицах. Тебя ничего во всем этом не настораживает?
— Подожди, — я отставила чашку в сторону, — ты хочешь сказать, что они умерли от страха? А уж потом на шеи мертвецов накинули верёвку? Или сначала — верёвки? Ну это же полный бред! Не знаю, как насчёт остальных, но с Жориком, будь он в сознании, такой номер ни за что не прошёл бы. Я его знаю. Вернее знала, — поправилась я, — бывший сотрудник ГРУ, профессионал до мозга костей. Томка рассказывала, что в своё время он воевал в составе группы «Альфа», брал дворец Амина в Афгане. Даже не представляю, что его могло напугать до такой степени, — я внимательно вгляделась в ещё одну фотографию. — А это что за надпись на песке? Экспертам удалось разобрать?
— Ну ты — глазастая. Надпись интересная, но, к сожалению, нам ничего не даёт. Во всяком случае пока. Видимо, перед смертью из последних сил толстяк или, как ты его называешь, Базиль, нацарапал на песке только одну фразу: «Колье Барбары». Тебе это о чём-нибудь говорит? Только честно.
— Никого я никак не называю, — разозлилась я. — Говорю же, опознать могу только Жорика. А насчёт остальных… это вопросы скорее к Томке. По поводу этой надписи на песке, тоже лучше спросить у неё. Она мне говорила вчера что-то об этом злосчастном колье. Но я, честно говоря, слушала вполуха. Не придала особого значения, — вздохнув, я виновато развела руками. — И всё-таки я никак не могу понять, каким образом удалось «завалить» Жорика? Я уверена, без фармакологии здесь не обошлось.
— Думаю, если на них воздействовали какой-либо химией, патологоанатомы при вскрытии обязательно найдут следы, — пожал плечами Рудович.
— Кстати, о следах. На месте происшествия на песке должны были остаться следы нападавших. — И ещё… Если мне не изменяет память, Жорка никогда не расставался со своим пистолетом. Он всегда таскал с собой наградной «ТТ». Его нашли?
— Пистолет лежал рядом с трупом, — покачал головой Рудович и протянул мне ещё одну фотографию, — что интересно, из пистолета были произведены аж восемь выстрелов.
— То есть, ты хочешь сказать, что Жорка стрелял, пока не кончились патроны? — удивилась я.
— Точно. Причём все выстрелы были произведены в одном направлении. Как ты догадываешься, в глубину хода. Но попаданий не было ни одного. Все пули нашли и извлекли из скальной породы. Вообще, должен тебе сказать, что пули искать долго не пришлось. Все они легли очень кучно, как говорится, «в десятку». Вот только в кого стрелял начальник охраны, абсолютно непонятно. Такое ощущение, что он почувствовал в глубине подземного хода какое-то движение или, что вероятнее, выпустил всю обойму на звук. Потому как если бы он видел цель, то при такой кучности стрельбы, сама понимаешь, попадание было бы стопроцентно. Но, — Рудович развёл руками, — повторяю: кроме трупов его самого и его спутников в подземелье никого более обнаружить не удалось. Так что, увы, ни следов крови, ни следов ног там нет. В общем, свежие следы на месте происшествия отсутствуют.
— Не поняла, в каком смысле отсутствуют? Там же везде песок, во всяком случае на фотографиях, — искренне удивилась я.
— В прямом смысле. Да, кругом песок. Но повторяю: кроме следов пострадавших в подземелье вообще больше нет никаких следов. Ну если, конечно, не считать разбитого зеркала.
— Какого зеркала? — встрепенулась я. — Ты же сказал, следов никаких нет?
— Да ерунда всё это. Недалеко от трупов мы нашли кучу осколков от зеркала. Но стекляшки старые. Мутные все и с въевшимся налётом. Сразу видно — лет сто там валяются. Ох, и не нравится мне всё это, — вздохнул капитан. — Ладно, давай пока не будем заморачиваться. Сейчас главное — провести опознание всех троих. Начнём решать проблемы последовательно, по мере, так сказать, их поступления. Давай, все-таки поешь чего-нибудь, и погнали за твоей подругой. Может, она внесёт хоть какую-нибудь ясность.