— Есть не буду, — упрямо мотнула я головой. — Что-то расхотелось. Поехали, — покосилась я на бутерброды и, вновь почувствовав приступ тошноты, решительно встала из-за стола.
Мрачный прогноз Рудовича насчёт проблем оправдался на все сто процентов. Даже на двести. Это мы поняли сразу, как только подъехали к больничному корпусу, где лежала Томка. Также стало ясно, что о поступательном появлении неприятностей можно было уже точно забыть. Они обрушились на наши грешные головы с неумолимостью снежной лавины. Вся автомобильная стоянка перед больницей к нашему приезду уже была буквально забита милицейскими машинами. Я даже почувствовала, как внутри меня сразу что-то оборвалось и внизу живота образовалась неприятная холодная пустота. В груди же настолько быстро стал разрастаться ледяной ком, что стало трудно дышать. Едва мы въехали на территорию больницы и с большим трудом втиснули мой здоровенный «Лендровер» среди братьев его меньших, как у Рудовича настойчиво запиликал мобильный телефон. Капитан несколько секунд сосредоточенно хлопал себя по пиджаку, пытаясь сообразить, откуда идёт вызов. Наконец, нащупав трубку в нагрудном кармане, он выудил телефон и, едва выслушав неизвестного собеседника, с досадой саданул рукой по колену и всем корпусом развернулся ко мне.
— Твоя подруга исчезла из больницы. И, по всей видимости, не по своей воле, — последние слова Рудович договорил, уже выскочив из машины и устремившись к синему микроавтобусу, на котором, как я сразу догадалась по красной надписи по борту машины: «Сьледчае ўпраўленьне Беларусі», прибыла дежурная бригада следователей.
Я кинулась было следом, но мне тут же преградил дорогу здоровенный детина в серой милицейской форме с сержантскими знаками различия. Проворно наклонившись и прошмыгнув под его широко расставленными руками, я тут же оказалась в объятиях следующего.
— Рудович! — только и смогла крикнуть я, привлекая таким незамысловатым образом внимание своего друга.
Однако он, на мгновение обернувшись, бросил на меня лишь мимолётный взгляд и досадливо махнул рукой: «Мол, подожди пока там». Лишившись поддержки, я в считанные секунды была вежливо, но настойчиво оттеснена к своему автомобилю, где сержант приказал мне сесть за руль и немедленно покинуть территорию больницы. Я, едва сдерживая слёзы обиды и стараясь утихомирить бешеное сердцебиение, выехала за ворота и припарковалась на гостевой стоянке по другую сторону от полосатого шлагбаума.
Прождав битых два часа и изнывая всё это время от жары и нетерпения, я хотела было уже вернуться в гостиницу, как дверь машины распахнулась и в салон ввалился Рудович.
— Дай сигарету, — попросил он, — а то мои закончились. Закурив, он сделал несколько жадных затяжек и посмотрел на меня. Я его не торопила. По себе хорошо знала, как необходимо сделать паузу после всей лавины информации, свалившейся на голову и, вычленив главное, коротко и ясно изложить суть произошедшего, не тратя понапрасну лишнего времени на второстепенные подробности.
— Значит, так, — наконец собравшись с мыслями и аккуратно затушив сигарету в пепельнице, начал Рудович. — Вчера вечером, после того, как врачи закончили вечерний обход, медсестры раздали таблетки и сделали все процедуры, а больные улеглись спать, медперсонал разошёлся по своим помещениям. Врачи смотрели до полуночи футбол в ординаторской, сестры тихо отмечали день рождения своей коллеги в сестринской. Дежурная медсестра находилась на посту. Впрочем, изредка покидая его по нужде, но надолго не отлучалась. Словом, всё было как обычно. Таким образом, ночь прошла абсолютно спокойно. Неприятности начались только утром. Поскольку твоя подруга находилась в отдельном боксе и все уколы ей были назначены на одиннадцать утра, никто из медперсонала больницы к боксу до этого времени не приближался. Так вот. Ровно в одиннадцать медсестра отправилась в палату твоей подруги, чтобы сделать инъекцию. Она-то и подняла тревогу. Сначала ей показалось, что наши сотрудники, дежурившие около бокса, просто задремали. Она осторожно прошла мимо них и открыла дверь в палату. Не обнаружив пациентки на месте, она решила, что больная ещё не вернулась с завтрака. Но и в столовой пациентки не оказалось. Тогда медсестра отважилась всё же потревожить спящих охранников. И тут оказалось, что мирно сидящие в расслабленных позах лейтенанты КГБ Бровчик и Кухарчик мертвы. Место же нахождение твоей подруги на данный момент неизвестно. Очевидно только, что на территории больницы её нет.
Я во все глаза смотрела на Рудовича и никак не могла собрать свои мысли, как говорится, «в кучу». Услышанное мною было столь неожиданно, что мозг упорно не желал верить в происходящее. Видимо, прочитав полное смятение на моём лице, Рудович прикурил ещё одну сигарету и попытался утешить меня: