— Понимаете, — сказал он спокойно. — Я действительно не знаю, что делать с кадавром на мосту. Обидно. И все же вам отсюда не уйти. Река и мои границы не выпустят вашу душу, тьер Майсенеш. А без нее кадавр — просто труп.
— Зато у меня есть вы, Коринза, — оскалился призрак. — Я уйду отсюда в вашем теле. Героем и победителем страшной нежити… Пусть вас это утешит.
— Не думаю.
Далекие огни мигали весело и приветливо. Мариуш почувствовал, как на глаза от ветра наворачиваются слезы. Сморгнул радужную пленку. За спиной Майсенеша, у конца моста, что-то шевельнулось в лунном свете — или ему просто показалось?
— Не думаю, — повторил он, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Вам ведь нужно живое тело, тьер Майсенеш.
Обломок шпаги холодно блеснул — кадавр, шагнув вперед, остановился. Лицо Майсенеша поплыло в лунном свете, искаженное страхом и яростью. Не отводя сломанного, но все же острого лезвия от горла, Мариуш улыбнулся, понимая, что выиграл. Рассчитал правильно — и выиграл.
— Не дурите, Коринза, — прошипел призрак. — Ваша душа заложена, не забыли? Мы можем договориться. Вытащите меня сейчас, а потом я найду другое тело. Вы доживете свою жизнь — а там видно будет! Всегда есть выход.
— Не думаю…
Мариуш сглотнул вязкую слюну, посмотрел в лицо Тадеуса Майсенеша, прямо в темные провалы на месте глаз, уже без всякой опаски. Неупокоенному не сладить с тем, кто одной ногой ступил за грань. А для этого нужно только выбрать по-настоящему. Слегка повернул обломок так, чтоб острый край уперся в кожу. Подумал, что это должно быть быстро — артерия же. И что Тадеусу никак не успеть. Вот только что там шевелится на границе света и тьмы, буквально в нескольких шагах?
— Глупец. Вы не понимаете…
Кадавр качнулся вперед, не двигаясь, впрочем, с места. И кусок тьмы у него за спиной тоже качнулся, оказавшись немного ближе. Резким порывом ударил в лицо ветер.
— Это вы не понимаете, — устало проговорил Мариуш, понимая, что пора. Дальше тянуть нельзя, раз уж решился. — Я не отдам вам город. Его строили мои предки. Мне здесь нравилось. Не хочу, чтоб вы его поганили своим присутствием — в любом теле и виде. А впрочем, это все слова. Я не хочу, чтобы вы ушли отсюда победителем, тьер Майсенеш, вот и все…
Он почти успел. Острие кольнуло кожу, рука напряглась — кадавр прыгнул вперед — и вместе с ним рванулась тьма. Ветер вдруг стал тяжелым, плотным и упругим. Он толкнул Мариуша в грудь, сбивая с ног, отшвырнул назад и в сторону, к парапету. Бронзовое крыло хлопнуло в воздухе, выбивая шпагу из рук. Тьма, оскалившись, мелькнула в сторону кадавра, но тот увернулся — и химеру, тяжелую бронзовую химеру пронесло мимо. Со стороны берега уже взмывала в воздух еще одна темная тень, широко распахнув крылья. Кадавр оказался рядом, ухватил за рукав — Мариуш дернулся, оставил клок ткани в скрюченных пальцах — химера обернулась, быстро, но не успевая. Отпрыгнув, Мариуш вскочил на парапет, понимая, что лучше в воду. Разбиться о темную зеркальную гладь, утонуть — все лучше. Ветер ударил откуда-то сбоку, едва не сбив с парапета. Пригнувшись, Мариуш удержался на полусогнутых коленях, но следующий порыв толкнул в спину, потом в грудь, в другой бок. Холодный, горячий, упругий и падающий вихрем со всех сторон… Ветра играли с ним, не давая слететь с моста, поддерживая, кружа и толкая. А на мосту четыре химеры играли с кадавром, словно четыре кошки с загнанной мышью. Прыгали вокруг, мелькали и кружились, толкали друг к другу тяжелыми лапами. Кадавр, оскалясь и хрипя, пытался отбиваться, рвал воздух пальцами, но по бронзе его руки лишь скользили. И Мариуш, задыхаясь от бьющего в лицо ветра, смотрел, как небрежно и жестоко выхватывают клыкастые пасти куски плоти, не давая нежити упасть.
— Хватит, — услышал он свой голос будто со стороны и снова крикнул, пронзительно и жалко. — Хватит, прошу!
Одна из химер, оказавшаяся ближе, подняла голову, обернула к нему искаженное получеловеческое лицо. И кадавр, на мгновение покинутый мучительницами, тоже обернулся и глянул. Холодея, Мариуш дернулся, чтобы спрыгнуть на мост. Химера зарычала, басовито и гулко. Парапет под ногами Мариуша отозвался дрожью.
— Хватит, — повторил Мариуш, не обращая внимания, что ветер зло и жадно рвет развевающиеся полы камзола, треплет волосы, грубо толкает во все стороны.
Жертва и охотники смотрели на него, и ни у кого из них во взгляде не было ничего человеческого, лишь тьма и лунный свет играли тенями. Потом химера тряхнула мордой — и прыгнула. Сбив кадавра на плиты моста, приземлилась сверху, ломая кости, рванула шею и затылок, отскочила. Ее место тут же заняла другая. Окружив распластанное тело, бронзовые твари рвали его на куски, прижимая лапами и мотая мордами, как живые кошки. Через пару минут все было кончено. От посмертной оболочки тьера Майсенеша остались лишь несколько пятен на полированном граните — и четыре фигуры, лениво складывающие крылья. Ветер, затихая, в последний раз упругой лапищей толкнул Мариуша в спину — некромант слетел с парапета, приземлившись на четвереньки, торопливо встал. Сзади холод реки — темный смертельный холод. Впереди — бронзовые стражи. И рассвет — еле виден розовеющей полоской. Сглотнув, Мариуш заставил себя шагнуть вперед, на середину моста. Химеры смотрели на него равнодушно и даже — если не показалось — с некоторым любопытством. Одна мягко — струей ртути — перелилась поближе, села на задние лапы, склонив голову и заглядывая ему в лицо. Мариуш замер. Присмотревшись, химера тряхнула ушами, разведя их в стороны и немного назад, оскалилась, обнажив кинжалы бронзовых клыков.
— Благодарю за помощь, — немеющими от усталости и напряжения губами проговорил Мариуш. Поднял валяющуюся тут же рядом шляпу, стряхнул пыль, поклонился. Надел шляпу, подумав, что косметика наверняка размазалась и похож он сейчас в лучшем случае на паяца, а в худшем выглядит страшнее кадавра. Вот не зря даже химеры приглядываются… Нервно хихикнул. Химера опять встряхнула ушами, легонько толкнула его мордой, едва не впечатав в парапет, и бесшумно отошла, волоча по плитам длинный хвост с кисточкой.
— Мне же никто не поверит, — сказал Мариуш, присаживаясь на парапет и вытирая лицо платком. — Ни за что и никогда…
— А вы так хотите, чтобы поверили, сударь?
Голос был смутно знаком и совсем не страшен. Мариуш неторопливо обернулся. В двух шагах стоял седой старик в сером сюртуке. Одной рукой странный прохожий держал недлинный шест с обгоревшей паклей на конце, а другой рассеянно и ласково почесывал за ухом химеру. Бронзовая тварь осторожно подставляла голову, прикрыв глаза, расплывалась в жуткой улыбке и едва не мурлыкала. Вторая ожидала своей очереди, уткнувшись мордой в колени старика. Еще две подошли, встав по бокам и ревниво глядя на Мариуша.
— Фонарщик?
— К вашим услугам, тьер Коринза, — слегка поклонился старик.
— А-а-а-а… Э-э-э-э… — начал Мариуш, сбился и замолчал. Посмотрел на старика, ответившего ему лукавым и слегка насмешливым взглядом. На химер, отталкивающих друг друга мордами от фонарщика. Перевел зачем-то взгляд на опустевшие постаменты, ярко освещенные луной. И на фонарщика опять: седого сутуловатого старика в блекло-сером сюртуке, такого неприметного и невзрачного, что не сразу и разглядишь некоторые мелочи. Например, отсутствие тени…
— Тьер Юзеф? — наконец вымолвил Мариуш.
— Просто Юзеф, — улыбнулся старик. — В противоположность слухам, я никогда не был тьером. Происхождение — это еще не все, как вы недавно изволили заметить, мой юный мастер.
Встав, Мариуш низко поклонился, сдернув шляпу и отведя ее на вытянутой руке — как перед старшим по титулу или наставником. Старик снова с достоинством склонил голову, и Мариушу показалось, что его глаза блеснули удовольствием.
— Прекрасная ночь, не так ли? — промолвил он, подхватывая с мостовой деревянный ящик с инструментами.
— Подождите, — жалобно попросил Мариуш. — Прошу вас. У меня столько вопросов!
— Не на все вопросы следует отвечать, — мягко улыбнулся призрак великого архитектора. — Но… на некоторые…