«И почему только Карл Наваррский отказывается править королевством?»
Марсель подошёл к высокому окну. Гревская площадь была пустынна. Воды Сены несли ветки и кору деревьев с верховья, где лодочники разгружали баржи с дровами. Тень от воздвигнутой на площади виселицы под лучами восходящего солнца простиралась до самых домов у реки.
Марсель перевёл взгляд на противоположный, более оживлённый берег Сены. По мосту в это время проходили два странных человека, привлёкшие внимание прево. Высокий оборванный мужчина, необычно одетый, тяжело опирался на плечо юноши, а тот передвигался с большой осторожностью, держа в правой руке лук. «Было бы неплохо подсчитать, какое оружие на руках у жителей города», — подумал Этьен Марсель, снова направляясь к пюпитру. Из донесений ему было известно, что в городе нарастает недовольство среди мелкого люда. Ремесленники возмущались дороговизной и требовали решительных мер против злостных скупщиков товаров. Этьен решил посоветоваться с Пьером Жилем, к которому горожане относились с большим уважением. Прево ценил в нём честность и твёрдость характера.
Громкий спор прервал его размышления. Он услышал звонкий молодой голос, с запальчивостью отвечавший на угрозы сержанта Жана Купри, начальника стражи ратуши. Все подчинённые твёрдо знали строгий приказ, запрещавший беспокоить прево в часы работы. Марсель с раздражением оттолкнул свиток пергамента.
— Уши у тебя длинные, как у осла, а ты не хочешь даже выслушать, — с возмущением произнёс тот же молодой голос. (Гулкое эхо неясно повторило эти слова.) — У моего отца мастерская на улице Писцов. Я не бездомный бродяга.
— Щенок ты этакий, — орал Жан Купри вне себя от гнева, — у мессира прево есть дела и поважнее. Станет он выслушивать твоего крестьянина!
Чуткое ухо Марселя уловило глухой удар. Заинтересовавшись происходящим, он подошёл к окну.
Прево сразу узнал мужчину и мальчика, которых заметил на мосту. Но то, что он увидел, было столь неожиданным, что, несмотря на свою озабоченность, он невольно расхохотался. Затянутый в латы толстый Жан Купри барахтался на земле, как перевёрнутый на спину майский жук.
— Чёрт возьми, ну и хватка у молодого парня! — пробормотал прево.
Крестьянин в кожаной безрукавке пытался вырваться из рук четырёх или пяти стражников, вцепившихся в него, а подросток, задрав голову и глядя в окна, надрываясь кричал изо всех сил:
— Мессир Этьен! Мессир Этьен!
— Что тебе нужно? — высунувшись в окно, спросил прево.
— Слава богу, что вы услышали меня, мессир! Примите нас немедленно! Нам нужно сейчас же с вами поговорить. Одри пришёл с берегов Уазы, чтобы рассказать вам о мытарствах бедного люда, а я, кажется, только что убил в церкви Святого Северина капитана королевской стражи.
Этьен Марсель решил, что ослышался, но, так или иначе, разговор не мог продолжаться в подобных условиях.
— Эй вы там, прекратите драку! Слышите, что вам говорят, чёрт возьми!
Прево пришлось повторить приказание, так как разгорячённые противники не переставали осыпать друг друга ударами. Из окон уже выглядывали любопытные, и тут вступил в свои права пылкий нрав парижан. Отовсюду доносились крики, подстрекавшие то одну, то другую сторону.
— А теперь, Купри, проводи ко мне этих двух молодцов, которые столь странным образом добиваются аудиенции!
Этьен Марсель указал им на скамью, стоявшую напротив его пульта. Колен никогда ещё не видел прево так близко.
— Ты сын мастера Лантье, живописца вывесок? Объясни мне, почему ты поднял такой шум под моими окнами?
— Мессир, — начал Колен, — моего товарища прислали к вам рибекурские крестьяне. Важнее будет выслушать его, чем меня.
Но Этьен Марсель резким жестом прервал его:
— Я потом внимательно выслушаю и твоего товарища, но сначала рассказывай ты. Если у тебя важное сообщение, изложи всё по порядку.
Колен точно передал всё, что произошло с того времени, как он впервые встретился с Одри в церкви Святого Северина. На трагической сцене, которая разыгралась недавно внутри храма, он остановился более подробно.
— Мессир прево, мне будет очень горько, если я окажусь виновником смерти Готье Маллере, но я не мог поступить иначе.
Этьен Марсель позвонил в колокольчик, и немедленно вошёл сержант Купри, которому полагалось всегда стоять у дверей.