— Пожалуй, лучше бы он помер, — проворчал Дансель.
Возвращение Колена привлекло внимание соседей, и живописец поспешил увести сына в лавку. Гийемен Дансель стукнул кулаком по столу:
— Эй, Лантье, а теперь угости нас вином, да выбери получше! От подобных волнений у меня пересыхает в глотке, как в сильную жару.
Франсуа Лантье положил руки на плечи Колена.
— Что было, то сплыло, мой мальчик. Может, тебе и надо было так вести себя. Но для твоего благополучия, Колен, и для моего спокойствия нам на некоторое время следует расстаться. Боюсь, что в Париже скоро разгорится междоусобица. Тебе надо убраться в место более спокойное, за двадцать лье отсюда. Я отправлю тебя к моему брату Луи, который позаботится о тебе, как о родном сыне. В конце недели Гийемен Дансель отправится по делам в Бове, и ты дойдёшь с ним до Сен-Ле-де-Серана.
Часть вторая
Глава десятая
Колен и его спутник остановились на краю плоскогорья, поражённые величавой красотой открывшейся перед ними местности. Дремучий лес покрывал склоны холмов по обеим сторонам широкой долины Уазы. Среди зелёной, отливающей металлическим блеском листвы буков и нежной поросли орешника крупными тёмными пятнами выделялись кроны могучих дубов. То тут, то там в этом пенящемся до самого горизонта зелёном море поднимались к голубому небу похожие на часовых столетние вязы. Два ряда стройных тополей подчёркивали широкий изгиб реки, окутанной туманной дымкой. В небольшой заводи, поросшей у берегов тростником и осокой, гонялись друг за другом несколько зверьков с длинным туловищем, покрытым коричневой шерстью.
— Это бобры? — спросил Колен.
— Нет, выдры, их двоюродные сёстры. Они поедают жирных линей и карпов и опустошают речные глубины не хуже, чем англичане — Францию. Спрячемся! Поскорее спрячемся, Колен! Ты слышишь, как стучат подковы?
Поспешно свернув с грязной дороги, размытой дождями и изрезанной колёсами тяжёлых телег, они притаились в густых зарослях.
Вскоре показалось семь мчавшихся галопом всадников. На них были кольчуги и английские шлемы. Колен не мог оторвать взгляда от капитана, скакавшего впереди. Во всей его широкоплечей, коренастой фигуре ощущалась смесь грубой силы и ловкости. Мальчик тотчас же почувствовал к нему неприязнь и даже ненависть. Проживи он ещё хоть сто лет, никогда не забыть ему, с какой самоуверенной наглостью этот чужеземный солдат разъезжал по французской земле.
Всадники уже скрылись за поворотом, а Колен всё ещё был поглощён мечтами о мщении. Гийемен Дансель осторожно положил ему руку на плечо, чтобы вернуть его к действительности.
— Ах, почему при мне не было лука, Гийемен! Уж этот боров нажрался бы дорожной пыли.
— Там больше грязи, чем пыли, — ответил добродушный мастер с грустной улыбкой. — Как обидно, когда ты вынужден прятаться на своей родной земле! Вместо того чтобы готовить войско к походу на Париж, дофин лучше очистил бы страну от всего этого сброда, что жиреет на наших хлебах.
— А та деревня на берегу Уазы, вероятно, тоже в их руках?
— Не знаю, но не стоит туда заходить. Я раньше не раз бывал в этом местечке. Его называют Бомон. Прежде в это время года кругом уже зеленели поля овса и пшеницы, а теперь нивы брошены и лежат под паром. Пашни заросли дроком, и над хижинами не вьётся дымок. Говорят, несчастные вилланы прячутся в звериных логовах, словно волки или дикие кабаны.
Колен приготовился было рассказывать об Одри, смелом бунтаре, чьи стрелки не признают законов, но вовремя спохватился. Кроткий Дансель часто пускался в туманные рассуждения и порицал всех тех, кто с помощью хитрых уловок обходит распоряжения властей. Во время опасного пути Гийемен не раз пожалел, что покинул Париж. Его подбадривало только ожидание хороших заказов, так как далеко за пределами родного города он слыл искусным мастером. Но он глубоко вздыхал, подсчитывая, сколько лье ему ещё остаётся отмерить, прежде чем он доберётся до богатого города Бове.
Продираясь сквозь кустарники, путники спустились к берегу Уазы, оставив по правую руку большое селение Бомон, над которым навис приземистый замок, опоясанный толстыми стенами.
— Сейчас мы съедим с тобою, Колен, по куску хлеба и расстанемся. Дальше нам уже не по пути. До Бове рукой подать, а тебе надо идти к верховьям Уазы. Отсюда по берегу реки добрых четыре лье до Сен-Ле-де-Серан. Этот путь длиннее, но безопаснее других. Сначала ты пройдёшь мимо деревушек Боран и Преси, а потом будет селение, где живёт твой дядя. Солнце поднялось уже высоко. Если ночь застанет тебя в лесу, заберись в какую-нибудь ложбинку и спокойно дожидайся рассвета. Между Преси и Сен-Ле ты увидишь лесную поляну. Это место называют Буковым Крестом. Ты узнаешь его по расщеплённому молнией старому буку, он стоит как раз посередине.