— Я нашел записи некоторых моих проповедей и проигрывал их снова и снова.
— Боже, ну ты и крут! Джо Ноггл изрядно лажанулся, когда выбрал твой разум на замену епископу. Кто ты такой, по-истинному? Или, может быть, я должен спросить, кем ты был?
Парк безмятежно пыхнул трубкой.
— Я готов обменяться информацией, но не отдавать ее.
Когда Каллахан согласился рассказать Парку все, что тот захочет знать, Парк рассказал свою историю. Каллахан задумался, потом сказал:
— Я не мозгознатец, но, говорят, существует теория, что каждый раз, когда история мира зависит от того или иного выбора, появляются два мира, один из которых может получиться, если монета выпала одной стороной, и второй, который возникает после иного решением.
— Который из них настоящий?
— Этого я тебе сказать не могу. Но поговаривали, что, используя силу своей мыслиты, Ноггл может обменивать разумы, и я не сомневаюсь, что имелся в виду обмен с одним из этих возможных миров.
Потом он рассказал Парку об усилиях епископа по эмансипации скреллингов, вопреки сопротивлению правящей Алмазной партии. Эта партия опиралась главным образом на сквайрархию — организованных сельских сквайров — запада и юга, но еще она контролировала Нью-Белфаст через местного босса, Ивора Максвенсона. Если на следующей сессии национального Тинга[20] пройдет поправка Скоглунда к конституции Бретвальдата, а это, если Рубиновая партия победит Алмазную на предстоящих выборах, казалось весьма вероятным, то сквайрархия может восстать. Независимые нации скреллингов запада и юга угрожали вторжением для защиты угнетаемого меньшинства. (Для Парка это звучало знакомо, за исключением того, что, если принять им прочитанное и услышанное за чистую монету, меньшинству действительно было за что бороться). «Алмазы» не возражают против войны, потому что в этом случае выборы, на которых они должны проиграть, будут отменены…
— Ты не слушаешь, тан Парк. Или я должен говорить «Святый Скоглунд»?
— Славненькая штучка, — сказал Парк, кивнув в сторону симпатичной блондинки на пляже.
Каллахан захихикал.
— Какова формулировка! От соблюдающего строгое безбрачие!
— Что?
— Ты ведь один из столпов церкви, а?
— О господи!
Об этом Парк и не подумал. Кельтская христианская церковь, несмотря на свои либертарианские традиции, в одной области оставалась нетерпимой — в отношении к сексу.
— Как бы то ни было, — сказал Каллахан, — что нам с тобой делать? Рано или поздно, но ты вызовешь недоверие.
Парк нащупал в кармане гаечный ключ.
— Я хочу вернуться обратно. В моем мире идет к краху вся моя карьера.
— Разве что парень, управляющий твоим телом, знает, что делать.
— Шансов мало.
Парк мог представить, как Френчко или Берт лихорадочно звонят ему домой, чтобы узнать, почему он не появляется; невразумительные ответы, которые они получат от ошеломленного обитателя его тела; копы, упаковывающие кричащее тело на заднее сиденье, чтобы отвезти его в психушку; заголовок: «ПРОКУРОР ЧОКНУЛСЯ».
— Значит, меня вытащили сюда из-за грязных политических игр, да? Я вернусь, а пока покажу вам настоящую политику!
Каллахан продолжил:
— Единственный человек, который может тебя поменять, это Джозеф Ноггл, а он сейчас в своем собственном дурдоме.
— А?
— Его нашли, когда он бродил, совершенно съехав с катушек. Хорошо, что ты не пометил против него очернение, в суде они тут же обернули бы все против тебя.
— Может быть, именно это они и хотели сделать.
— Это мысль! Вот почему они так хотели, чтобы ты отправился с ними в логово. Не сомневаюсь, что за тобой станут следить, чтобы зацепить по какому-нибудь мелкому обвинению; неважно, виновен ты будешь или нет. Как только они доберутся до тебя, ты тут же отправишься в «гостиницу» Ноггла. Замечательный способ избавиться от неудобного епископа — не надо ни ствола, ни ножа!
Когда Каллахан уехал вместе с другим краснокожим, Парк поискал девушку. Она тоже ушла. День был жаркий, а вода манила. Раз уж в Винланде, чтобы поплавать, не требуется купальный костюм, почему бы не попробовать?
Парк вернулся к раздевалке и взял напрокат шкафчик. Он сложил одежду и посмотрел на себя в ближайшее зеркало. Епископ, если и упражняется, подумал Парк, глядя на талию, то слишком мало. Это он скоро исправит.
Нет оправдания человеку, так себя запустившему.
Он вышел, из-за своей белой кожи чувствуя себя среди этих бронзовых людей вроде как слишком голым, но ничего такого не показывая на хорошо тренированном лице. Некоторые на него удивленно посмотрели. Может быть, их удивила его белизна; а может быть, им показалось, что узнали епископа. Он нырнул и поплыл от берега. Он плавал, как дельфин, но одышка вскоре напомнила ему, что тело епископа не соответствует стандартам Аллистера Парка. Он позволил себе от души выругаться, благо некому было подслушать, и поплыл обратно.
20
Тинг (англ. Thing) — древнескандинавское и германское народное собрание, состоящее из свободных мужчин страны или области.