… И отдернул руку. Потом осторожно пощупал верхнюю губу.
Встал с кровати и устремился к ближайшему зеркалу. Сомнений не осталось. У него появились усы. Когда он ложился спать накануне вечером, никаких усов у него не было.
Абду-р-Рахман[8], правитель Кордовы по велению халифа Хишама ибн Абдул-Малика[9] Владыки Дамаска, Защитника правоверных и прочая, и прочая, метался в своей палатке, как страдающей клаустрофобией леопард в клетке. Он ненавидел бездействие, а последние шесть дней предварительных стычек он считал именно бездействием.
Его глаза сверкнули над бородой с проседью, когда он глянул на своих командующих, сидевших на коврах, скрестив ноги.
— Ну? — рявкнул он.
Заговорил Езид.
— Еще немного, главнокомандующий, и франки сами рассеются. У неверных мало кавалерии, она есть разве только у беженцев из Готики и Аквитании. А без кавалерии они не смогут себя прокормить. Наши же лошади могут перемещаться по стране, снабжая нас и отсекая помощь, идущую к нашим врагам. Нет бога, кроме Аллаха.
Якуб фыркнул.
— Как долго, по-твоему, наши люди станут терпеть этот жуткий франкский климат? Зима почти наступила. Мое слово — ударить сейчас, пока их дух еще не воспрял. Пеший сброд франкских землепашцев побежит, сверкая пяткам. Неужели армии правоверных зашли бы так далеко, просто сидя перед своими врагами и угрожающе гримасничая?
Езид фыркнул не менее впечатляюще.
— Как раз такой совет и можно было ожидать от собаки из Маддита. Командующий неверными Карел совсем не дурак…
— Кто собака? — подпрыгнув, заорал Якуб. — Свинья йеменская!..
Абду-р-Рахман кричал на них, пока не утихомирил. Одна из главных целей набега на Франкию состояла в том, чтобы унять вражду между членами этих двух группировок. Езид начал ссору по политическим мотивам, что поставило правителя в неловкое положение, так как он и сам был йеменцем. Он все еще не определился. Как умный человек, он понимал смысл совета Езида занять выжидательную позицию. Эмоционально, однако, он сгорал от желания побыстрее напасть на армию Карла, майордома Австразии. А Езида следует наказать за его оскорбительное замечание.
— Я решил, — сказал Абду-р-Рахман, — что, несмотря на то, что можно многое сказать за и против обеих сторон, совет Якуба звучит весомее. Ничто так не подрывает армейский дух, как ожидание. Кроме того, Аллаху все равно уже ведом исход битвы. Так чего же нам бояться? Если Он решит, что мы победим, мы победим. Поэтому завтра, в субботу, мы ударим по франкам всеми нашими силами. Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк Его…
Но на следующую ночь Абду-р-Рахман лежал мертвым на берегах реки Вьенны, близ города Тура, обратив к звездам красивое восковое лицо с окровавленной седеющей бородой. Австразия удержалась. Езид, который был прав, тоже умер, как и Якуб, который был неправ. А выжившие арабы бежали обратно в Нарбонну и Барселону.
Аллистер Парк открыл дверь своей квартиры и схватил «Таймс».
Дата на газете была, как и следовало ожидать, одиннадцатое апреля, понедельник. Год тоже правильный. Это исключило возможность амнезии[10].
Парк вернулся к зеркалу. Он по-прежнему был довольно крепким мужчиной за тридцать, со светло-голубыми глазами и поредевшими, песчаного цвета, волосами. Но тем же самым человеком он не был. Нос другой. Как и брови. Исчез шрам под подбородком…
Перестав рассматривать себя, он обратил внимание на одежду. И тут его ждало еще одно шокирующее открытие. Одежда была не его. Точнее, это была мужская одежда его размера и такого качества, какое мог себе позволить потакающий своим прихотям холостяк с доходом в дюжину тысяч долларов в год. Парк не возражал против такой одежды. Просто она не была его одеждой.
Парк временно отказался от размышлений о здравости своего рассудка — ему надо было одеваться. Завтрак? Его замутило при виде кукурузных хлопьев, больше похожих на кусочки картона. К черту их, он приготовит себе гренки. Если они и добавят к его талии еще дюйм, он сгонит его в воскресенье в Нью-йоркском атлетическом клубе.
Из-под двери торчали письма. Закончив завязывать галстук, Парк поднял их. Все письма были адресованы мистеру Артуру Фогелю.
Потом Аллистер Парк, наконец-то полностью проснувшись, осмотрелся. Планировка квартиры была такой же, как и у него, но квартира была не той же самой. Мебель была другой. Отличия были и во множестве мелких деталей, например, имелась трещина в стене, которой не должно было бы быть.
8
Абу Саид Абду-р-Рахман ибн Абдуллах аль-Гафики (вторая половина VII века — 732, около Пуатье, Франкское королевство) — арабский военачальник и государственный деятель, правитель провинции Аль-Ан-далус Омейядского халифата (721–722 и 730–732).