— Ты прекрасно знаешь! Ты поднялся в мою квартиру в прошлый вторник, когда меня не было, и спустился оттуда в среду.
— Не неси вздора, — сказал Парк. — Я никогда в жизни не был в твоей квартире и никогда не встречал твою жену.
— Да неужели? Не пытайся обмануть меня, ты, волк в одежде священника! У меня есть свидетели. Богом клянусь, я разберусь с тобой, соблазнитель!
— Ах, вот в чем дело! — Парк усмехнулся и объяснил трюк с лестницей и веревкой.
— Думаешь, я в это поверю? — фыркнул Фиггис. — Не будь ты священником, я бы бросил тебе вызов, вырезал бы твою печень и съел ее. В любом случае, я могу сделать так, что тебе станет жарко…
— Постой, постой, — прервал Парк, — Прояви благоразумие. Я уверен, что мы сможем прийти к взаимопониманию…
— Пытаешься подкупить меня, а?
— Я бы так не стал говорить.
— Ты что, считаешь, что можешь купить мою честь, а?! Ладно, что ты предлагаешь?
Парк вздохнул.
— Я так и думал. Еще один чертов шантажист. Убирайся, вошь!
— Но разве ты не собирался…
Парк вскочил, развернул Фиггиса и толкнул к двери.
— Вон, я сказал! Если ты думаешь, что сможешь пойти и раздуть свой маленький скандал, давай, иди. И тогда поймешь, что ты не единственный, кто кое-что знает о делишках других.
Фиггис пытался извернуться. Парк пинком принудил его повиноваться, а финальным тычком отправил бежать, спотыкаясь, вниз по ступенькам подъезда.
Данидин с ужасом смотрел на грозное существо, каким после случившейся метаморфозы стал его хозяин.
— Святый, ты действительно знаешь что-то, что может заставить его замолчать?
— Нет. Но, исходя из моего опыта, у большинства мужчин его возраста имеется нечто, что они предпочли бы скрыть. В любом случае, с шантажистами надо говорить с позиции силы, иначе они не отстанут от тебя до закрытия ада. Конечно, сын мой, мы, — подмигнул Парк, — станем надеяться, что наш добрый Господь покажет нашему брату все безрассудство его греховных намерений, не так ли?
Парк скоро узнал, что быть епископом означает гораздо большее, чем часовые выступления в соборе по воскресениям. Но своими епископскими делами он старался заниматься по большей части дома, а остальное передал Кули. Он пока не чувствовал, что его перевоплощение в другого человека достаточно хорошо, чтобы выдержать дотошную проверку со стороны целого роя подчиненных епископа.
Пока он планировал следующие шаги, случай неожиданно открыл для него дорогу. Во вторник вечером двадцать шестого апреля Парк только расположился в квартире на Ислейф-стрит, как в дверь позвонил молодой человек. Потребовалось не больше шести секунд, чтобы определить в молодом человеке юриста-новичка, начинающего политическую карьеру работой на участке.
— Нет, — сказал Парк, — я не подпишу ваше прошение о выдвижении тана Хаммара, потому что я его не знаю. Я только что переехал сюда из Дакотии. Но я бы хотел прийти в клуб и познакомиться с ребятами.
Молодой человек просиял.
— Почему бы и нет? Завтра вечером состоится собрание работников участка, а избиратели всегда рады…
На стенах клуба висели реплики щитов и оружия викингов, в комнате клубился табачный дым.
— Кто это? — спросил Парк у своего юриста-новичка.
Он спрашивал про краснолицего мужчину, на которого некоторые явно обращали пристальное внимание.
— Это Тригви Дарлинг, паразит Браца.
Парк уловил неприязненную нотку, и добавил этот факт в новую карточку своей мысленной картотеки. Брац был деятелем Алмазной партии из западной провинции, лидером сквайрархии. В местной несколько наивной культуре джентльмену приходилось демонстрировать свое материальное положение, поддерживая стаю бесполезных друзей или джентльменов-заместителей. Наименование «паразит» оказалось более чем точным, но эти прихвостни принимали его, вовсе не считая унизительным.
В дымке нарисовалась неприятно знакомая угловатая фигура. Ладонь Парка на краю стола непроизвольно сжалась в кулак.
— Хо, Морроу, — сказал Фиггис и посмотрел на Парка. — Мы не встречались?
— Может, и встречались, — сказал Парк. — Приходилось жить в Дакотии?
Морроу, молодой юрист, представил Парка — как Парка. Парк горячо надеялся, что его маскировка окажется достаточно надежной. Фиггиса это удовлетворило, но он продолжал недоуменно поглядывать на Парка.
— Могу поклясться… — начал он.
Но как раз тогда и объявили о начале собрания. Несмотря на то, что оно заставило бы многих людей захотеть покончить с собой от скуки, Парк наслаждался взаимодействием личностей, быстрым фехтованием парламентскими правилами в схватке между различными фракциями. Эти правила, происходившие от древнего исландского тинга, а не от английского парламента, отличались от тех, к которым он привык. Но смысл был тот же. Местные депутаты хотели организовать пикник для избирателей хайда (округа). Хорошо сплоченное меньшинство во главе с паразитом Дарлингом хотело сэкономить деньги и отложить их в резервный фонд.