Парк подождал, пока вопрос не будет вынесен на голосование и щелкнул пальцами, привлекая внимание председателя. Председатель, древний старик, дал ему слово.
— Друзья мои, — сказал Парк, поднимаясь на ноги, — конечно, я не знаю, смогу ли сказать что-то толковое, будучи всего лишь новым переселенцем из дебрей Дакотии. Но я всегда голосовал за Алмазов, как и мой отец, как и его отец до него, и так далее, вплоть до того, когда вообще появилась Алмазная партия. Поэтому я думаю, что могу претендовать на членство в партии, не менее продолжительное, чем у некоторых, живущих в Нью-Белфасте три месяца в году, а остальное время проводящих, поддерживая денежную репутацию определенных почетных деревенских танов.
Парк с удовольствием увидел, как у Дарлинга дернулось лицо, окрасившееся в цвет томата, и услышал несколько смешков.
— Хотя, — продолжал он, — при виде здоровой кожи деревенского жителя, я невольно начинаю завидовать такому человеку, — послышалось еще больше смешков. — Сейчас мне кажется, что…
Двадцать минут спустя после голосования пикник был утвержден: Парк стал председателем (поскольку он, похоже, оказался единственным человеком, пожелавшим взять на себя ответственность), а Тригви Дарлинг, за чей счет Парк, отпускавший в его сторону язвительные реплики, приобрел раздувшуюся, как пузырь, популярность, превратился из ярко-красного в пурпурного.
После собрания Парк оказался в группе людей, включавшей председателя и Фиггиса. Фиггис что-то рассказывал о негодяе Скоглунде, когда заметил Парка. Он усмехнулся своей слегка потусторонней ухмылкой.
— Теперь я понял, почему порешал, что встречал тебя! Ты напоминаешь мне епископа!
— Знаешь его?
— Встречал однажды. Скажи, Датт, — обратился он к старику-председателю, — на когда назначен твой уход?
— На следующее собрание, — прошмакал старик. — А вот и наш наследный принц, хех, хех!
Подошел Дарлинг, чье лицо вновь приобрело его обычный томатный цвет.
— Ты знаишь тана Парка?
— Я достаточно хорошо узнал его, — прорычал Дарлинг, выглядевший так, словно обнаружил таракана в своем мороженом. — Мне кажется, тан Датт, что в числе прочих обязанностей председатель должен пресекать попытки выступающего насмехаться и переходить на личности.
— Ты всегда можешь потребовать это в качестве личной привилегии, хех, хех.
Дарлинг пробурчал нечто, что нельзя было назвать вполне членораздельной речью. Фиггис пробормотал:
— Он знает, что парни посмеются над ним, если он попробует это сделать.
— Вот как? — сказал Дарлинг. — Посмотрим, что они скажут, когда я стану председателем.
Вскоре он убрался.
Занявшись новым делом, Парк не терял времени. Узнав, что Ивор Максвенсон должен вернуться в Нью-Белфаст на следующий день, он, как Аллистер Парк, отправился в адвокатскую контору, которую этот босс использовал в качестве своего плацдарма. Босс уже был там, но в приемной толпились просители. Парк, вместо того, чтобы терять утро, ожидая свою очередь, подкупил офисного боя и тот рассказал, когда и где Максвенсон поедает свой обед. Затем Парк отправился в ближайшую публичную библиотеку — кино в этом мире не было изобретено — и спокойно просидел там до часа пополудни.
К сожалению, Ивор Максвенсон не появился в указанном ресторане, хотя Парк растянул обед из единственного тунца на полчаса. Парк проклял лживого офисного боя. Обычно он неодобрительно относился к взяткам, но по-настоящему возмущался, когда его взятка не давала результата. Поэтому Парк пошел более сложным путем. Ближайший нагиб сообщил ему месторасположение пяти самых дорогих ресторанов района, и в третьем Парк нашел нужного человека. Парк узнал его по фотографиям, которые изучил перед началом поисков — большой, симпатичный тип с холодными голубыми глазами и ранней сединой.
Парк промаршировал прямо к нему.
— Хо, тан Максвенсон. Узнаешь меня?
Максвенсон долю секунды выглядел озадаченным, но тут же мягко сказал:
— Конечно, я всенепременно узнал тебя. Тебя зовут… эээ…
— Аллистер Парк, председатель комиссии по развлечениям Десятого Хайда, — отбарабанил Парк. — Мы с тобой встречались совсем недавно, как раз перед твоим отъездом.