— Конечно, всенепременно. Я бы узнал тебя где угодно… Да, кстати, судья Видольф с пляжа Бригитты телефонировал мне сегодня утром, хотел узнать, не знаваю я ли тебя. Я сказал, что перезвоню, — он пожал руку Парка. — Давай, садись. Конечно, всенепременно, любой добрый партийный работник — мой друг. Что затевается в Десятом Хайде?
Парк рассказал о пикнике. Максвенсон присвистнул.
— В субботу, тридцатого? Это уже послезавтра.
— Я справлюсь, — заверил Парк. — Может, подскажешь, где мне подцепить несколько непьющих барменов?
— Конечно, всенепременно.
Почтительно направляемый Парком, босс дал ему всю необходимую информацию. Встречу Максвенсон закончил быстрым и энергичным рукопожатием, практикуемым людьми, которым приходится пожимать тысячи рук, и которые не хотят нажить судорогу кисти. Он пригласил Парка снова прийти и повидаться с ним.
— Особенно после того, как тот парень, Дарлинг, станет председательствовать в вашем комитете.
Парк ушел, слегка про себя улыбаясь. Он понимал, какое произвел впечатление, и мог предположить, как на него станет реагировать босс. Босс был бы рад заполучить в организацию энергичного и напористого работника; однако хотел держать такого работника под пристальным наблюдением, чтобы увидеть, не покушается ли тот на его власть.
Парк поздравил себя с тем, что попал в мир, в котором политические установки имеют узнаваемое сходство с его собственными. В абсолютной монархии, к примеру, ему понадобилось бы чертовски много времени, чтобы изучить все хитросплетение интриг, необходимых, чтобы стать фаворитом короля. Как то было при…
Нагибы пляжа Бригитты стояли на безопасном удалении от толпы, собравшейся на пикник. Несмотря на то, что сами они были против Максвенсона, судьи его поддерживали, так что они могли поделать, даже если этот пикник нарушал правила поведения на пляже? Поскольку сокомитетчики Парка уже слишком увлеклись пивом, чтобы заниматься чем-нибудь еще, Парк, одетый только в пару теннисных туфель и дурацкий ремень, служивший в Винланде купальным костюмом, носился как угорелый, управляя всем весельем. Казалось, что все хорошо проводили время — партийные деятели, влиятельные избиратели и их семьи — в общем, все, кроме мрачных приспешников Дарлинга, скучковавшихся в стороне.
Рядом с этой кучкой группа «антидарлингцев» сочиняла песенку:
Парк поспешил их угомонить. Все шло хорошо, и он не хотел драки, пока, во всяком случае. Но его усилия пропали втуне и появилась следующая строфа:
Как раз в этот момент мощный удар отправил голову Аллистера Парка на столкновение с Sequoia sempervirens[25].
Он, пошатываясь, сделал несколько шагов, стряхнул слезы и оказался перед надвигающимся на него Тригви Дарлингом с поднятыми кулаками.
— Эй, — сказал Парк, — это не…
Они и сам поднял руки со сжатыми кулаки. Но Дарлинг, вместо того, чтобы попытаться снова ударить, пристально глядел на него секунды три, а затем плюнул.
Парк посмотрел на каплю слюны, растекающуюся по его груди. Смотрели и все остальные. Один из друзей Дарлинга спросил:
— Считать это вызовом, Триг?
— Да! — рявкнул паразит.
Парк не врубался, что происходит, пока не подошли его собственные сторонники. Его и Дарлинга подталкивали друг к другу, пока их голые торсы не оказались на расстоянии фута. Кто-то подозвал нагибов, те расположились рядом с парой. Еще кто-то притащил длинный кожаный ремень и тут же обвязал им талии обоих мужчин так, что они не смогли бы отодвинуться друг от друга на большее расстояние. Дарлинг, с ничего не выражающим красным лицом схватил левой рукой Парка за правое запястье и протянул собственное правое предплечье, явно ожидая, что Парк сделает то же самое.
Лишь после того, как мужчинам в правые руки сунули по большому ножу, Парк понял, что участвует в дуэли.
Каким-то образом в своих штудиях он упустил этот винландский обычай.
Парк страшно боялся, что во время схватки его усы могут отклеиться. Один из нагибов вышел вперед и сказал:
25
Sequoia sempervirens (лат.) — Секвойя вечнозеленая или мамонтово дерево, один из самых высоких видов деревьев на Земле.