Оливейра выяснил, что причиной гиперпелозии была, как он и подозревал все это время, одна из проклятых самовоспроизводящихся белковых молекул. Как известно, белковую молекулу не разглядеть, и с ней мало что можно сделать с помощью химии, потому что после такого вмешательства она тут же перестанет быть белковой молекулой. Структура таких молекул уже неплохо изучена, но изучение шло медленно, множество выводов делалось из не вполне адекватных данных и иногда выводы были правильными, а иногда — нет.
Но чтобы добиться хорошего результата, применяя такой метод детального анализа материала, нужно иметь изрядное количество этого материала, а того, за которым мы охотились, не существовало в достойном упоминания количестве. Поэтому Оливейра изобрел свой метод выделения и подсчета молекул. Репутация, которую он приобрел благодаря своему методу, стала единственным неоспоримым достижением, полученным им от всей этой работы.
Применив его метод, мы обнаружили нечто определенно странное — количество вирусов у эктогенного ребенка оставалось неизменным и после заражения гиперпелозией. А это казалось неправильным: мы знали, что после введения молекулы гиперпелозии на нем нарастало столько волос, что хватило бы на прекрасный матрас.
Однажды утром я обнаружил Оливейру, сидящего за своим столом и похожего на средневекового монаха, которому после сорокадневного поста только что было видение (кстати, попробуйте столько попоститься и у вас тоже точно так же будут видения, во множестве). Он сказал:
— Пэт, не покубай яхту на звою долю от этого меллионо. Их слишком дорого содержать.
— А? — ничего лучшего на это замечание я не смог придумать.
— Смотри сюда, — сказал он, встал и подошел к доске, покрытой нарисованными мелом схемами белковых молекул. — Имеются три рразновидности белка: альфа, бета и гамма. Альфа у нас не навлюдалось уже тысячи лет. Обрати внимание, что единственное рразличие между альфа и бета состоит в том, что эти атомы азота, — он показал на схеме, — причеплены вон к той чепочке, а не к етой. Смотри дальше — из енергетических соотношений, записанных ниже, следует, что если ввести одну бета в набор из множества альф, то все альфы скоро привратятся в бета. Дальше, мы знаем, что внутри нас постоянно собираются всевозможные белковые молекулы; большинство из них нестабильны и снова рраспадаются, или инертны и безвредны, или лешены способности к самовозпроизводству — так или иначе, они ни на что ни влияют. Но, поскольку они такие большие и сложные, то всевозможных форм, которые они могут принимать, очень много и, вполне возможно, изредка появляется какой-нибудь новый вид белка с возможностями самовозпроизводства, то есть вирус. Наверное, именно так и начались вирусы рразличных болезней — что-то подтолкнуло обычную белковую молекулу, которая как рраз завершалась, и причепило атомы азота к неправильным чепочкам. Моя идея заключается вот в чем. Альфа-белок, который я рреконструировал, исходя из того, что мы знаем о его потомках: бета- и гамма-белках, — когда-то существовал в человеческом организме как безвредная и инертная молекула белка. Затем в один прекрасный день во время формирования такого белка что-то случилось — и presto! Появился бета-белок. Но бета не безвреден: он быстро ррепродучируется и подавляет ррост волос на большей части наших тел. Так что скоро все представители нашего вида, которые в то время были довольно-таки волосаты, подчепили этот вирус и потеряли свою шерсть. Более того, ето один из тех вирусов, который передаются ембриону, поетому у новорожденных тоже нет волос. Ну, наши предки немного подрожали от холода, а потом, чтобы согреться, научились укрывать себя шкурами жевотных и научились сохранять огонь. И вот так началась чивилизация! Только подумай — не случить одной оригинальной молекулы бета-белка и мы, наверное, сегодня все были бы всего лишь кем-то вроде горриллы или чимпанзе, обыкновенной человекообразной обезьяной. Я высчитал, что произошло еще одно изменение в форме молекулы, бета изменилась на гамма, а гамма, как и альфа — безвредная и инертная штучка. И вот — человечество вернулись к тому, с чего начало. Наша задача, состоит в том, чтобы найти способ превратить гаммы овратно в беты. Иначе говоря, теперь, когда мы внезапно излечились от болезни, которая на протяжении тысячелетий сопровождала все человечество, мы желаем снова ей заболеть. И я вижу, как это можно зделать.