Энергичные попытки рыбы вырваться мешали Броку писать. Но, в конце концов, он нацарапал на стекле большими кривыми буквами:
«2 УТЯЖЕЛЕННЫХ СТРЕМЯНКИ
1 УТЯЖЕЛЕННАЯ ДОСКА
1 СУХОЕ ПОЛОТЕНЦЕ».
Пока все это искали, желудок напомнил Броку, что уже часов восемнадцать он не получал твердой пищи. Он посмотрел на свои наручные часы, но те, не будучи водонепроницаемыми, остановились. Он отдал часы наверх, надеясь, что у кого-нибудь хватит ума их высушить и отнести часовщику.
В аквариум опустили стремянки. Брок поставил их на расстоянии нескольких футов друг от друга, а между ними положил доску, потом лег на доску, на спину, так, чтобы лицо оставалось на несколько дюймов ниже поверхности, вытер руки полотенцем и согнул ногу. К оказавшемуся на воздухе колену он смог прижать планшетку, чтобы писать на ней.
Брок сжато рассказал об инциденте и последовавшем приступе, и о том, какие химические процессы изменили его легочную ткань. Потом он написал: «Так как это первый эксперимент на живом организме, не знаю, когда эффект пройдет, если пройдет вообще. Хочу есть».
К нему обратился Бариц:
— Ты не хочешь, чтобы мы значала вытащили тебя от акюл?
Брок покачал головой. Желудок настойчиво требовал своего, а у Брока имелись определенные надежды решить эту проблему, не встревожив рыбу. К тому же, раз все здесь знают, что акулы в аквариуме не людоеды, он, не признаваясь в этом даже себе, хотел показать, что не боится их. Даже у такого разумного человека, как Вернон Брок, в присутствии его — реально или потенциально — женщины появляется соблазн бравировать своей мужественностью.
Брок расслабился. Сагден разогнал персонал по рабочим местам. Дамвиллу пришлось уйти, но он обещал вернуться. Потом появился верный Бариц с тем, что, как надеялся Брок, было едой. Есть лежа Броку показалась неудобно, поэтому он скатился с доски и встал на дно. Но теперь он не смог дотянуться рукой до поверхности. Бариц нацепил баранью отбивную на прут и погрузил в воду. Брок потянулся за ней, но тут же скользящий удар чем-то тяжелым и шершавым сбил его с ног. Отбивная упала — не совсем упала, та акула, что покрупнее, отбила баранину в угол. Челюсти акулы сработали, и ко дну медленно поплыла кость, лишенная мяса.
Бариц беспомощно переглянулся с Сагденом.
— Нам лутше больше не пробовать мясо — акюлы могут чуять запах, и могут стать опасны, если их раздразнять.
— Думаю, нам придется взять сеть и выловить их, — сказал Сагден. — Не думаю, что Брок сможет есть под водой картофельное пюре.
Брок всплыл к поверхности и сумел очистить и съесть банан. После того, как Бариц вернулся из похода за бананами, Брок утолил голод, хотя в процессе и выяснил, что требуется некоторая практика, чтобы глотать пищу, не допуская в желудок соленую воду.
Толпа перед аквариумом стала еще больше, если такое возможно. Там по-прежнему стоял и маленький человечек со свернутым носом. Его пристальное наблюдение несколько смущало Брока. Он часто задумывался, что чувствует рыба, выставленная на всеобщее обозрение, и теперь, черт возьми, он это знал.
Если бы он смог выбраться и потратить несколько месяцев на исследования, то, возможно, у него получилось бы найти способ нейтрализации газа. Но как ему проводить эксперименты там, где он сейчас находится? Может, их сможет проделать кто-нибудь другой, следуя его указаниям? Сложно и неудобно, но Брок, несмотря на всю свою преданность Аквариуму, не хотел провести остаток жизни в качестве экспоната. Хорошо бы придумать что-то вроде водолазного шлема с водой внутри, если у него получится найти способ насыщения воды кислородом.
Снова появился Бариц и опустил голову к воде.
— Эй, Вейнон! — сказал он. — Сюда спускается Бог!
Брок заинтересовался, хотя и не теологическими аспектами этого заявления. Бог, более известный как Дж. Рузвельт Уитни, был президентом Нью-Йоркского зоологического общества и боссом Миннегерода, директора Аквариума (находящегося в данный момент на Бермудах). Миннегерод был боссом Сагдена. Во владении Бога, главы этой иерархии, среди прочего имелись полтора банка, пятьдесят один процент акций железной дороги и лучшие усы в стиле «морж» Большого Нью-Йорка.