Или она наткнулась на величайшее открытие в антропологии, подумала доктор Сэддлер, или по сравнению с этим странным человеком барон Мюнхгаузен просто мальчуган-врунишка.
Он, видимо, угадал ее мысли.
— Я, конечно, не могу это доказать. Но если вы договоритесь об операции, мне все равно, верите вы мне или нет.
— Но… Но как?
— Думаю, это сделала молния. Мы охотились, пытаясь загнать зубра в яму. Тут внезапно началась грандиозная гроза, и зубр понесся не в том направлении. Поэтому мы прекратили охоту и попытались найти укрытие. Следующее, что я помню — я лежу на земле, дождь поливает меня, а остальные соплеменники стоят и причитают, чем же они так прогневили бога грозы, что он ударил молнией точно в одного из лучших охотников. Раньше они никогда так обо мне не говорили. Забавно, что пока ты жив, тебя не ценят.
Но, к счастью, я остался в живых. Несколько следующих недель мои нервы были изрядно расшатаны, но в остальном я был в порядке, не считая нескольких ожогов на подошвах. Я не знаю, что произошло, правда, пару лет назад я читал, что ученые обнаружили в продолговатом мозге механизм, который контролирует замещение тканей. Я так думаю, что, возможно, молния что-то сделала с моим продолговатым мозгом и обмен ускорился. Как бы то ни было, я перестал стареть. Имею в виду — физически. И сломанные кости, о которых я говорил, никуда не делись. Мне тогда было тридцать три, может, чуть больше или меньше, мы не отслеживали возраст. Сейчас я выгляжу старше, потому что черты лица в любом случае за несколько тысяч лет меняются, к тому же у нас волосы на концах всегда были седыми. Но я все еще могу завязать в узел обычного Homo sapiens, если захочу.
— Тогда вы… вы хотите сказать, что вы… вы пытаетесь сказать мне, что вы…
— Что я неандерталец? Homo neanderthalensis! Это правда.
Номер в отеле Матильды Сэддлер был переполнен. В нем находились несуразный человек, бесстрастный Блу, благодушный Джеффкотт, сама доктор Сэддлер и историк Гарольд Макгэннон, маленький, очень опрятный и розовощекий. Он больше походил на члена правления Нью-Йоркской железной дороги, чем на профессора. Сейчас весь его вид выражал радостное предвкушение. Доктор Сэддлер казалась преисполненной гордостью; профессор Джеффкотт выглядел заинтересованным, но озадаченным; доктор Блю — скучающим, он вообще не хотел приходить. Похоже, что несуразный человек, растянувшийся в самом удобном кресле и попыхивающий своей трубкой-переростком, наслаждался происходящим.
Спрашивал Макгэннон.
— Ну, мистер… Гаффни? Полагаю, это ваше имя не отличается от любого другого.
— Можно сказать и так, — сказал несуразный человек. — Мое первоначальное имя было что-то вроде Сияющего Ястреба. Но с тех пор я сменил сотни имен. Если регистрироваться в отеле как «Сияющий Ястреб», это может привлечь внимание. А я стараюсь его избегать.
— Почему? — спросил Макгэннон.
Несуразный человек посмотрел на присутствующих, как на специально тупящих детей.
— Не люблю неприятностей. Лучший способ держаться подальше от неприятностей — не привлекать внимания. Вот почему я должен собирать пожитки и переезжать каждые десять-пятнадцать лет. Окружающие могут заинтересоваться, почему я не становлюсь старше.
— Патологический лжец, — еле слышно пробормотал Блу, но несуразный человек его расслышал.
— Вы имеете право на ваше мнение, доктор Блу, — сказал он вежливо. — Доктор Сэддлер оказывает мне услугу, а в ответ я разрешаю вам всем обстреливать меня вопросами. И я на них отвечаю. Мне плевать, верите вы мне или нет.
Макгэннон поспешно задал еще один вопрос.
— Как так получилось, что у вас есть свидетельство о рождении, о котором вы говорите?
— Ну, когда-то я знал человека по имени Кларенс Гаффни. Его сбил автомобиль, и я взял его имя.
— Была ли какая-либо причина для выбора ирландского происхождения?
— Вы ирландец, доктор Макгэннон?
— Не настолько, чтобы это имело значение.
— Окей. Я не хотел бы задеть чьи-нибудь чувства. Это лучший вариант для меня. Есть настоящие ирландцы с такой же верхней губой, как у меня.
Вмешалась доктор Сэддлер.
— Хочу спросить тебя, Кларенс, — она очень тепло произнесла его имя, — многие дискутируют на тему, скрещивались ли твои сородичи с моими, когда мои заселяли Европу в конце Мустьерской эпохи[79]. Считают, что «старая черная порода» с западного побережья Ирландии может иметь примесь неандертальской крови.
Он слегка улыбнулся.
— И да, и нет. Насколько я знаю, в каменном веке такого не случалось. Но длинногубые ирландцы — моя вина.
79
Мустьерская культура, мустьерская эпоха — культурно-технологический комплекс, ассоциируемый с поздними неандертальцами, и соответствующая ему доисторическая эпоха, примерно 40000 лет до нашей эры.