Автор книги «Бог, Человек и Вселенная» после ухода своего пациента долго смотрел в никуда. Потом обратился к своему главному ассистенту.
— Что ты о нем думаешь?
— Я думаю, что все так, — сказал ассистент. — Я довольно внимательно рассмотрел рентгеновские снимки. Его скелет совершенно не такой, как у человека.
— Хмм. Хмм. — сказал Данбар. — Все верно, он ведь не человек, не так ли? Хмм. Знаешь, если с ним что-то случится…
Ассистент понимающе улыбнулся.
— Правда, есть «Общество защиты животных»….
— Не стоит о ник беспокоиться. Хмм.
О вас начинают забывать, подумал великий хирург, ничего особенного в газетах не появлялось уже год. Но если вы опубликуете полное анатомическое описание неандертальца… Или если вы выясните, почему его мозг функционирует таким образом… Конечно же, с ним будут обращаться со всем тщанием…
— Давайте пообедаем в Музее естественной истории, — предложил Макгэннон. — Некоторым из его работников стоило бы познакомиться с вами.
— Ладно, — протянул несуразный человек. — Только потом мне нужно вернуться на Кони. Сегодня мой последний день. Завтра мы с Паппасом пойдем к адвокату по поводу расторжения контракта. Нехорошо получилось с бедным стариной Джоном, но я с самого начала предупредил его, что такое возможно.
— Полагаю, мы можем приходить и расспрашивать вас, пока вы… э… будете восстанавливаться? Отлично. Кстати, вы когда-нибудь бывали в этом музее?
— Конечно, — сказал несуразный человек. — Я весь его обошел.
— Что думаете… э… об экспозиции в Зале Эпохи Человека?
— В целом неплохо. Есть несущественная ошибка в одной из больших настенных росписей. Второй рог на шерстистом носороге должен сильнее наклоняться вперед. Я подумывал написать им письмо. Но вы же знаете, как оно бывает. Они говорят: «Ты был там?», а я отвечаю: «Ага», а они говорят: «Еще один чокнутый».
— Как насчет картин и скульптур с людьми из палеолита?
— В целом неплохо. Но некоторые идеи у них забавные. На картинах у нас туловища всегда обернуты шкурами. Но летом мы шкур не носили, а зимой накидывали на плечи, так от них больше толку. А еще они показывают тех дылд, которых вы называете кроманьонцами, чисто выбритыми. Как я помню, все они были заросшими. Чем бы они брились?
— Я так думаю, — сказал Макгэннон, — что бороды убирают, чтобы показать форму подбородка. С бородами они все бы выглядели слишком одинаковыми.
— Это причина? Они могли бы так и написать на табличках, — несуразный человек потер подбородок. — Хорошо было бы, если б бороды снова вошли в моду. С бородой я гораздо больше похожу на обычного человека. Я прекрасно устраивался в шестнадцатом веке, когда никто не брился. Это один из способов вспоминать, что когда происходило — по прическам и форме бород. Помню, как у повозки, которую я гнал в Милан, отвалилось колесо, и мешки с мукой высыпались к черту на завтрак. Это, должно быть, случилось в шестнадцатом веке, до того, как я перебрался в Ирландию, потому что у большинства мужчин в собравшейся толпе имелись бороды. Впрочем… Может быть, это случилось в четырнадцатом. Тогда тоже было много бородатых.
— Почему, ну почему вы не вели дневник? — спросил Макгэннон с горестным стоном.
Несуразный человек привычно пожал плечами.
— И упаковывать с полдюжины сундуков, полных бумаги, каждый раз, когда переезжаю? Нет уж, спасибо.
— Я… э… Не думаю, что вы сможете рассказать подлинную историю о Ричарде III и принцах в Тауэре?
— С чего бы? Я был просто бедным кузнецом или фермером, или кем-то вроде того. Я не знался с большими шишками. Я отказался от всех своих амбиций задолго до этого. Пришлось, раз уж я так отличаюсь от других людей. Насколько я помню, единственным настоящим королем, которого я хорошо рассмотрел, был Карл Великий, когда однажды он выступил в Париже с речью. Он был просто крупным высоким мужчиной с усами Санта-Клауса и скрипучим голосом.
Следующим утром Макгэннон и несуразный человек пообщались в Музее со Сведбергом, потом Макгэннон отвез Гаффни в кабинет адвоката, расположенный на третьем этаже старого офисного здания в западной части города. Джеймс Робинетт иногда походил на киноактера, а иногда на бурундука. Он посмотрел на часы и сказал Макгэннону:
— Это не займет много времени. Если желаете, можете потом задержаться, буду рад с вами пообедать.
На самом деле его слегка подташнивало при мысли, что этот чертов диковинный клиент, цирковой уродец или кем-бы-он-там-ни-был с бочкообразным телом и забавным тягучим выговором может остаться.