— Тогда не могли бы мы просто притвориться…
— Нет! Дорогая, ты и не представляешь, как это важно. Если Станочек захочет чего-то, что не будет связано с физическими унижениями — позволяй ему настолько много, насколько посчитаешь приличным.
— Вот как. Это правда? Насчет важности, я имею в виду. Или ты пытаешься…
— Правда! — громыхнула телефонная трубка. — Ты чертовски права, это правда. Выслушай меня. Вольфиане ведут себя достаточно дружелюбно и честно, и, может быть, они нормальные ребята. Но, понимаешь, никто еще не побывал на их проклятой планете, чтобы в этом убедиться. А они такие же умные, как и мы — по крайней мере. Так что очень важно оставаться с ними в хороших отношениях, пока мы не выясним, что они задумали.
— Ты имеешь в виду, что я вроде как ключевая фигура в межпланетной политике?
— Пока что да. Так что надевай длинное платье и отправляйся со Станко. Если он хочет показать себя богатым черепахом-повесой, помоги ему в этом.
— Но я в безопасности? Если на самом деле вы мало что знаете об этих существах…
— Ты будешь в такой безопасности, какую только сможет тебе обеспечить Департамент. Ты не заметила, что за вами весь день следили несколько человек из ФБР, не так ли?
— Н-нет.
— Тогда все в порядке. Если представитель по вопросам культуры начнет приставать, просто крикни.
Элис со вздохом повесила трубку. Очевидно, Байрон был одним из тех возмутительных мужчин, непонятных любой нормальной женщине, которые готовы были принести даже своих женщин в жертву какому-нибудь абстрактному идеалу. Вроде этой ерунды о том, что «Я не любил бы так тебя, не будь мне честь дороже»[93].
Элис приняла ванну и накрасилась. Инес, увидевшая, как она любуется в зеркале своими прелестями, кисло заметила:
— Да, ты хорошо выглядишь, особенно без одежды. Но все тратится впустую на твоего друга с Галапагосских островов.
Элис состроила соседке рожицу, отремонтировала повреждения, нанесенные гримасой макияжу, и влезла в лучшее, но не самое лучшее, а занимавшее второе место вечернее платье. Лучшее она приберегла для долгожданного официального свидания с Байроном Мэтьюзом. В назначенное время Станко приехал на том же такси.
В «Бельвю» Элис пила свой коктейль и ужинала в угрюмом настроении. Достаточно плохо было уже и то, что все на них глазели, но вдобавок она обнаружила, что Станко, даже если делать скидку на его расу, оказался чудовищно скучен. Несмотря на почти идеальный английский язык, у инопланетянина, похоже, вообще не было ни чувства юмора, ни остроумия, ни видимых стремлений, кроме ненасытного желания узнать побольше фактов о Земле. Когда она попыталась вытянуть из Станко что-нибудь о его родной планете, он отделался резкими односложными репликами и вернулся к своим надоедливым расспросам. Его медленный монотонный голос сводил с ума.
Единственным светлым моментом было, когда она услыхала:
— Надеюсь, мисс Вернеке, что вы не обидитесь, если я не приглашу вас танцевать. Я не знаком с этим видом спорта, тем более, что из-за формы моего тела он мне не очень подходит.
— Не переживайте, все хорошо, — совершенно искренне ответила Элис.
В десять вечера Станко посмотрел на свои наручные часы и сказал:
— Насколько я понимаю, в такое время большинство солидных граждан привыкли возвращаться домой и ложиться спать. Верно ли это?
— Да. Подождите, мистер Станко, вы должны оплатить счет.
— Так оно и есть. Эй, gargonl Официант! Кстати, мисс Вернеке, я слышал о вашем обычае давать чаевые. Сколько, по-вашему, я должен ему дать?
Элис прикинула на глазок, а потом вышла вместе со Станко. В такси допрос продолжался:
— Теперь, пожалуйста, объясните социальную значимость обычая жевать сгущенный сок дерева саподиллы[94]. Несмотря на то, что я видел, как многие исполняют это действие, я отмечаю, что в их число не входите ни вы, ни мистер Мэтьюз. Это регулируется законом или как?
Элис отвечала, используя половину мощностей своего сознания, другая половина молча умоляла водителя везти их домой как можно скорее, чтобы избавить ее от этого галактического зануды. Однако на пороге Станко сказал:
— Погодите, мисс Вернеке. Мне нужно кое-что сказать. Для начала, я думаю, нам лучше отказаться от вашего обычая целоваться, который кажется мне совершенно антисанитарным. Вы не возражаете?
— Ни в коем случае!
— Ну, тогда мы переходим к вопросу о нашем следующем свидании. Я думаю, мы можем встретиться завтра. Может быть, снова ужин и танцы? В одном из тех мест для пиршеств, которые называются ночными клубами?
93
Из стихотворения «К Лукасте, уходя на войну» Ричарда Лавлейса (англ.
94
Саподилла (англ. Sapodilla) — вечнозеленое дерево, его сок является основой для жевательной резинки.