— Ничего подобного, — возразил Плутон. — Это наши «тигры». Звук такой, будто топает целая армия голландцев в деревянных башмаках. Это слышно каждому. Тебе надо бы уши промыть.
— Какого черта тогда вы так насторожились? — язвительно огрызнулся Порта. — Но мы скоро увидим, мальчики.
Откинулся назад и взглянул снизу вверх на меня.
— Держи свою пушчонку наготове!
— Если это Иван, назовите меня Адольфом, — подал голос Малыш. — Это либо наши «тигры», либо самоходки.
Оберст Хинка шел вдоль длинной колонны танков, спокойно разговаривая с командиром роты. Вскоре фон Барринг подошел к нашему танку и обратился к сидевшему в башне Старику:
— Унтер-офицер Байер, приготовься к выезду на разведку. Нужно выяснить, кто перед нами. Если это Иван, начнется столпотворение. Мы в таком месте, что он вполне может зайти с тыла.
— Слушаюсь. Второе отделение к выезду готово. — Старик достал свою карту и продолжал: — Отделение будет двигаться…
Тут просвистели несколько снарядов и ударили в дом.
Поднялся крик:
— Иван… Иван…
Все засуетились. Автоматные и винтовочные выстрелы раскололи воздух. Началась паника. Кое-кто выскакивал из танков. Страх сгореть в танке живьем глубоко сидит во всех танкистах.
По улице со зловещим грохотом надвигался отряд внушавших ужас Т-34, они вели огонь из всех огневых средств. Несколько огнеметов протянули кроваво-красные языки к группе жавшихся к стене дома гренадеров-танкистов; они тут же превратились в живые факелы.
Несколько наших танков вспыхнуло и освещало улицы темно-красным пламенем. Взрывались бензобаки и боеприпасы. Началась сплошная неразбериха.
При попытке оставить поле боя танки сталкивались. Невозможно было понять, где друг, где враг.
Два русских танка столкнулись, подняв сноп искр. Оба загорелись, и через секунду их окутало пламя. Экипаж одного стал вылезать из башенного люка, но всех скосила пулеметная очередь. И они горели, свесясь из раскаленной докрасна башни.
По Т-34 начали беспорядочно бить 105-миллиметровые полевые орудия. К небу поднимались красные и белые клубы пламени. Русские танки непрерывно вели огонь. Бой шел совершенно без всякого плана или руководства.
Несколько наших танков, неистово паля из всех орудий, метались из стороны в сторону, ища укрытия.
Малыш, наш заряжающий, стоя со снарядами в обеих руках, заревел:
— Стреляй, болван, стреляй!
Я приказал ему замолчать и заниматься своим делом.
— Дерьмо, — ответил Малыш.
Сидевший за рычагами управления Порта усмехнулся.
— Дрожите, стало быть, мальчики? Вот что значит не верить Порте. Т-34 — превосходные танки, так ведь?
Он подал танк задом и врезался в стену, та рухнула на нас в туче пыли. Быстро вывел его из развалин, развил полную скорость и с грохотом врезался в «тридцатьчетверку».
Я едва разглядел в перископ часть башни русского танка и выстрелил. На таком расстоянии дульное пламя и пламя взрыва слились. Затвор пушки отошел назад. Горячая гильза упала на дно танка. Малыш быстро зарядил пушку бронебойным снарядом.
Старик заорал:
— Назад! Проклятье! Порта, идиот, назад! По улице приближается еще один. Повернуть башню влево на тридцать градусов. Готово? Огонь, черт возьми!
Я напряженно воззрился в перископ, но видел только поток трассирующих пуль вдоль улицы.
— Тупой скот, башня повернута на девяносто градусов, а не на тридцать. Поверни, как нужно. Готово? Огонь!
Мимо нашей башни просвистел снаряд. Затем другой. Порта подал шестидесятитонный «тигр» назад, и танк едва не опрокинулся. Едва в десяти сантиметрах перед нами прогромыхал Т-34. Развернулся, высоко взметая фонтаны воды и грязи, потом проскользил десять метров, но Порта действовал так же быстро, как и русский механик-водитель. Наш танк трижды прокрутился вокруг оси, сидевший за громадными рычагами Порта весело улыбался.
Я нажал педаль. Башня повернулась. Треугольники в прицельном устройстве сошлись. Вылетел снаряд, за ним другой. Потом показалось, что наш танк опрокинулся. В ушах у нас зазвенело от грохота стали о сталь.
Плутон высунулся до пояса из люка, и тут до него дошло, что в нас врезался на полной скорости Т-34. Русский танк покачнулся на гусеницах. Потом его мотор взревел на полном газу. «Тридцатьчетверка» сокрушительным тараном ударила нас в левый бок. Наш танк накренился на сорок пять градусов.
Порту швырнуло на Плутона, в падении он оборвал все радиопровода. Я взлетел и приземлился на место Порты. По счастью, на мне была каска. Голова моя ударилась с ужасающей силой о рычаги. Только Малыш остался стоять, словно бы приваренный к полу танка.