Лейтенанта Хардера охватил приступ фанатизма. Он ринулся вперед, сжимая автомат и безумно крича.
Бауэр завыл по-волчьи. Он нес на ремне ручной пулемет и держал в обеих руках по гранате. Бросил одну в группу поднимавшихся по холму русских. В воздух взлетела оторванная рука. Он тут же швырнул вторую в кучу раненых.
Ловя ртом воздух, мы достигли вершины холма чуть раньше бежавших следом русских. Три пулемета громко застрочили по ним.
Атака захлебнулась. Русские начали отступать, но нас обуяло безумие. Мы вскочили и последовали команде фон Барринга:
— Боевая группа, примкнуть штыки, за мной!
Мы с криками бросились на охваченных паникой русских. Они бросали оружие и бежали. Несколько офицеров пытались остановить их криками. Я подбежал к одному и всадил ему в спину штык. Едва я вытащил его, офицер с воплем упал. Я выстрелил ему в голову и побежал дальше, продолжая кричать.
Мы смяли позиции русских гранатами и штыками. Фон Барринг приказал отходить. Мы прихватили несколько минометов и ящиков с минами.
Порта забрал из офицерского бункера американские консервы. Потом взорвал его русской миной.
Когда мы вернулись на свои позиции, из разных взводов боевой группы были образованы два отделения. Они заменили перебитую третью роту. Командование над ними принял лейтенант Хардер.
Нас окутала тишина. Стемнело. Мягко падал снег. Старик плотно запахнул шинель, но холод все равно проникал сквозь нее. Порта лежал на спине, гладил своего кота и говорил ему чепуху.
— Как думаешь, старина? Сдать нам членские билеты общества продолжения войны, на которой мы оказались? Это будет единственным правильным решением, не так ли?
Мёллер невесело засмеялся.
— Было б замечательно, если б могли!
— Для этого существует только одна уважительная причина: пуля в голове, — сказал фон Барринг.
— Может быть, это приложимо к Мёллеру, — вмешался Малыш. — А ко мне — нет. Я не мечтаю погибнуть от рук этих наглых степных бандитов!
Он приподнялся и крикнул в сторону Ивана:
— Эй, товарищ! Эй, русский! Русский!
Голос с русских позиций ответил:
— Чего тебе, немецкая свинья? Иди сюда, мы тебя кастрируем, фашистская собака!
— Иди сюда, паршивый цыган, я изжарю тебя на собственном жиру! — заорал в ответ Малыш.
С полчаса у них шел обмен самой непристойной бранью, потом гапутман фон Барринг прекратил его.
Над белой пустыней воцарилась тишина. Потом вдруг справа от нашей позиции раздалось: бум-бум-бум!
Пораженные, мы бросились в окопы.
— Что это, черт возьми? — спросил Бауэр, глядя на лес, где взрывались с оглушительным грохотом снаряды.
— Минометы, — усмехнулся Порта. — И притом наши.
Раздался еще один взрыв, и в ночь полетели осветительные ракеты.
— Готов держать пари, Иван получает то, на что напрашивался, — засмеялся Штеге. — Будь у нас парочка таких штук, мы бы задали им жару.
Минометы вели огонь всю ночь, не давая нам спать. Заснуть было смертельно опасно.
На рассвете Порта с Легионером начали бросать гранаты во что-то, невидимое нам. Два пулемета, установленных перед большим бункером, залаяли длинными очередями.
Мы нервозно уставились на них.
— Иван опять прорывается? — спросил Старик, но не получил ответа.
Мы крепко сжали оружие. И были готовы снова встретить Ивана, но через четверть часа огонь прекратился.
Старик поднес руки ко рту рупором и крикнул Порте:
— Что делается на вашей стороне?
Порта ответил:
— Обещаешь не говорить никому?
— Да, — ответил удивленный Старик.
— Мы ведем войну, голубчик, — ответил Порта.
Полк снова связался с нами. Нам приказали удерживать позиции. Обещали вскоре помощь, но она появилась через три дня. И настало время возмездия.
Последний раз мы подслушивали разговор русских восьмого марта.
— Как дела в Эн? — спросил командующий полкового командира.
— Мы не можем поднять головы под сильным пулеметным огнем. Кроме того, у немцев тяжелые минометы, и сегодня утром они получили поддержку с воздуха.
— Где вы находитесь?
— Полк залег к западу от Эн. Наши последние танки увязли в снегу, экипажи уничтожены фрицами.
— Невероятно. Разрушенное село с несколькими сотнями немецких солдат все еще держится. Немедленно атакуйте всеми силами, подчеркиваю — всеми. Эн должно быть взято. Когда возьмете его, доставьте ко мне немецкого командира. Головой ответите, если не возьмете Эн этой атакой. Конец связи.
Это была пятьдесят третья атака за время нашего сидения в Нова-Буде. Когда она началась, к нашей великой радости, на помощь нам пришла целая эскадрилья истребителей. Они с ревом летели на очень малой высоте, поливая из пулеметов русских, которых охватила паника при виде ревущей над ними летающей смерти.