Ракель с радостью поизучала бы эту сокровищницу часок-другой, но Назар и Таська были непреклонны в своём желании сперва промочить горло в ближайшем салуне.
– И куда ты нас завёл? – причитала Ракель. – Нет ничего, одни лавчонки.
– Потерпи, и всё будет. – твердил корнет.
– Нет уж. Буду ныть, раз вы мне автовыставку посмотреть не дали.
– Ладно. – сдался он. – Давайте туда.
Искать нормальную питейную становилось невмоготу, и потому никто не возразил против ветхого киоска, затерянного в торговых рядах. Посетителям предлагалась виноградная вода местного производства и отдых на покрышках. Не на шутку впечатляло оригинальное решение для уличного столика – тележное колесо, насаженное на врытый в землю обломок оси. Отверстия между спицами подбили простой картонкой.
– Вы берите, а я пока отойду. – осматриваясь, сказала Тася. – Носом займусь.
Так она маскировала намерение отлучиться на поиск уборной – следуя кодексу настоящей леди. Общепринятая фраза «припудрить носик» у Таси каждый раз вырывалась в какой-нибудь новой, непредсказуемой вариации.
Назар разменял два червонца на бутылку мутно-розовой жидкости и теперь внимательно разглядывал её на солнце, прежде чем разливать по стаканам. Конечно, правильно сказать не разменял, а купил – посмеиваясь над Таськиными ошибками, Ракель сама ошибалась в простых словах. Подбенскую привычку так быстро не вытравить.
Корнет был какой-то сам не свой, и Ракель решила расшевелить его.
– Знаешь, сколько мы уже скитаемся? – спрашивала она.
– Не считал. – равнодушно ответил корнет, откупоривая бутылку. – С неделю?
Ракель помотала головой.
– Больше?
– И трёх суток нет! – воскликнула она. – Представляешь?
– Да быть такого не может. – отрицал корнет. – Что я, считать не умею?
– А ты посчитай. – Ракель приняла из его рук кружку. – Сколько всего случилось. Карта, первая ночь, привал, жуки эти твои жареные... Встреча на Пустыре, Таська.
– Разборки. – с улыбкой продолжал корнет. – Старый город, Галерея, застолье...
– И утром снова дорога. – деликатно перепрыгнула Ракель. – Поиск маршрута, дозаправка... в Подбени и за месяц столько событий не происходило.
– Но ты всё равно скучаешь. – неожиданно выдал он.
– Скучаю. – согласилась она. – Особенно по дрянному порошковому кофе. А ты – нет, что ли?
– Даже не вспоминал.
– А чего тогда загруженный такой? Из-за сколки?
– Да нет. – отмахивался он. – Так, о будущем задумался.
Корнет из какого-то чисто мальчишеского непоседства пытался крутить стол-колесо, но оно, похоже, для подстраховки было посажено на гвозди.
– Твоя? – спрашивал чужой голос.
К киоску уверенно приближалась чья-то крупная фигура, укрытая брезентовым плащом. Хоть капюшон и прятал лицо, Ракель без особых примет опознала в человеке неприятного типа, которому нечего терять. На то указывали и резкий тон, и походка, и неряшливый внешний вид, но корнет отчего-то держался слишком непринужденно, не осознавая угрозы. А зря – им-то как раз и заинтересовался незнакомец.
– Твоя одёжа-то? – повторил человек, сбросив капюшон. – Жандарм? С самой Подбени?
– Так точно. – машинально отвечал Назар. – Корнет Порытинский. С кем име...
Договорить ему помешал размашистый удар кулаком по челюсти. Корнет избежал падения, ухватившись за колесо стола, и правой уже тянулся за шпагой, но незнакомец оказался проворнее. Коленом он сшиб корнета на землю и сам повалился сверху, потеряв равновесие.
– С прибытьем... падаль бурая! – в бодрящем гневе восклицал незнакомец. – Пёс канцелярский!
Хозяин киоска, наблюдавший действие через окошко, решил запереться наглухо. Ракель схватила первое, что сошло за оружие – бутыль с виноградной водой – и не целясь метнула её куда-то в гущу схватки. Удар пришёлся об угол, незнакомца обрызгало, осыпало дождём из осколков, но его защищал плотный плащ. Взрыв стекла подействовал как сигнализация – до этого на двух забияк, внезапно сцепившихся под столом, никто не обращал внимания. На шум подоспели патрульные рыночного квартала, и вскоре налётчик обмяк под ударами трёх дубин.
Назар стряхивал с себя стекло, смотрел, как врага тащат куда-то прочь. Он принял верное решение отлежаться, чтоб ненароком не отправиться туда же, отведав перед этим дубинок.