– Хорошо. – Ракель неуверенно кивнула. – Поняла всё.
Отделяться, к счастью, никто не торопился. Ракель вдруг ощутила, как изнутри лизнуло страхом – не хотелось оставаться одной против старого бандита, на краю отвесных скал, с которых так легко сверзиться вниз.
– На колени, что ль, перед вами падать? – терял терпение Некрас. – Сказано же, за мной все, кроме неё.
– Распроститься дозволь. – высказался Устин. – На всякий случай.
Ракель не нашла бы в себе духа произнести вслух такие роковые слова, но в текущий момент нельзя было исключать «всякий случай». Этот пугающий ритуал сейчас был не просто к месту – он буквально напрашивался, требовался. Иначе никто не сделает и шагу вперёд.
– Да пожалуйста. – ворчал Некрас. – Я ж тряпка известная... всё разрешу, всем улыбнусь, рубаху с себя сорву. Валяйте.
И он отступил в сторону, чтобы дело хоть как-то ускорилось само собой.
Ожидаемо, первой бросилась обниматься Тася.
– Сестра. – с гордостью произнесла она.
– Сестра. – ответила ей Ракель.
Следом подошла очередь отца Устина, но он так и не решился на объятия.
– Бог с тобой будет. – прокряхтел Устин.
– Спасибо. – улыбаясь, ответила Ракель.
Корнет почему-то решил быть последним, и вытолкал вперёд Михейку.
– А я тут это. – мямлил Разволот. – Да выкарабкаемся, чего уж там. Но, если что... благодарю тебя за спасенье моей персоны.
– Сочтёмся ещё, персона. – Ракель дружески приобняла Михейку.
Назар начал со скучных наставлений.
– В случае чего, кричи. – перечислял он. – На виду держись. Вот, нож возьми...
Ракель придержала его руку, нырнувшую в шинель.
– А ты, оказывается, болтун. – дразнила она. – Я думала, предпочтёшь иначе последние минуты провести.
– Можно и иначе. – мигом согласился Назар.
В поцелуе он себя не сдерживал, и Ракель тоже ощутила, как ей мало, как глупо было заниматься этим так редко.
– Ну вы чего там, постылые? – возмущался Некрас, хватаясь за кнут.
– Идём. – отвечал корнет.
– Идите-идите, самое время. Вон и голова наша пожаловала.
Чуть поодаль от костра, там, куда поглядывал Некрас, различался маленький одинокий силуэт. Женский.
– Женщина? – спрашивала Ракель в замешательстве. – Это и есть главарь ваш? Отцовский знакомец, старый душегуб, на пару с которым он дикарей целыми племенами изводил?
– Точно. – ухмыляясь, кивнул Некрас. – Она и есть. Честь имею представить – Эсфирь-Атаманша.
13. Всем своя
– Изловчились ведь, такую херовину сюда закатить...
Атаманша проронила слова в никуда, самой себе под нос, потому и отвечать не было желания. Её непринуждённость выбивала из колеи – ни тебе приветствия, ни угроз, ни малейшей увлечённости. Один только короткий равнодушный взгляд, да кивок, словно век знакомы – и всё внимание на локомобиль.
Ракель с неприязнью наблюдала за атаманшей, что змейкой вьётся у котла, лапает поручни и заинтересованно осматривает каждый винтик. Казалось, что не машину, а её собственное тело холодными пальцами щупает директриса общинного дома, пытаясь обнаружить оспяные пятна.
Точно – вот кого напоминала эта сухая, уставшая тётушка с сиплым голосом. Даже не саму директрису, а всех подбенских женщин одновременно. Сменить бы этой атаманше свою камуфляжную штормовку на деловой костюм поскучнее – непременно серый – и раствориться в бесчисленных кабинетах Канцелярии.
Но домыслы только играли ей на пользу. Будучи столь непохожей на вожака, Эсфирь, тем не менее, являлась вожаком, и её авторитет признавали мерзавцы самых разных сортов – а значит, и причины на то имелись.
– Позволишь? – наконец спросила атаманша, кивая на водительское место.
Ракель махнула рукой, забыв уточнить, хочет она прокатиться или просто полюбоваться изнутри.
Эсфирь вскарабкалась на подмост, обогнула котёл и плюхнулась на сиденье.
– Сразу видно, что сам он собирал. – улыбаясь, говорила атаманша.
На секунду показалось, что в её словах проскользнул подозрительный оттенок – не то гордость, не то ласка.
– Многое здесь мной поправлено. – отвечала Ракель, усаживаясь рядом.
– Сути не исправишь. – атаманша пробежала ноготками по обивке руля. – На Митриева отпрыска больше эта машина похожа, нежели ты, подлискунья.
– Кто? – не разобрала Ракель.
– Лисий нагул, от собаки только. Хвост-то вот, рыжий.
Атаманша протянула к локонам плутоватый палец, но – к её же благу – тронуть всё-таки не осмелилась.