– Ты же не такой. – сдавленно лепетала Ракель.
– Не такой, правда. – стуча зубами, согласился Михейка. – Мне самому жутко, Элечка. Я в жизни мухи не обидел, а тут живого человека, по голове. Крови столько! Но иначе никак.
– Можно иначе. Ты талант. Своей головой... сможешь.
– Ты не представляешь, какую это имеет ценность! На несколько веков хватит.
Затянув несколько крепких узлов, он оставил Ракель лежащей, а сам встал и отряхнулся. Она с трудом извернулась на бок, отплёвываясь от земли.
– Знаешь, ты права. – воодушевленно говорил Михейка. – Я ведь талант. Ушли бы самоцветы разбойникам-душегубам, они бы разбазарили всё попусту. А я всю жизнь такого шанса ждал. Это судьба, Элечка! Судьба, что я именно в вашем агрегате затаился, как чувствовал сердцем камни драгоценные рядышком. Я же не для себя! Просто получше многих знаю, как таким капиталом во благо людское распорядиться, с наивысшей пользой. Могу весь Стажай переустроить... нет, пропади он! Новый город возведу! Рай на Пустыре прорастёт – дивный, изобильный. Как ты хотела, дом для всех и каждого. Электроток пущу по проводам, воду достану из-под земли. Фермы будут, салоны, кинотеатры. Скульптуры поставлю, стены – выше подбенских... Ты, главное, сейчас замыслу моему не мешай. Вот получится всё, и я тебя сам в благодарность озолочу.
Михейка наклонился, и Ракель ощутила, как он приподнимает её за лямки комбинезона. Стряхнув с её лица волосы и песок, Михейка трусливо поцеловал податливые, почти безжизненные губы и уложил Ракель обратно.
Лёжа на боку, она видела, как он карабкается в локомобиль, дёргает рычаги, стравливает пар. Михейка делал всё правильно, но машина артачилась – тронуться с места ей мешали гайки-уловители под передачей. Каждый из пятерых членов команды в общих чертах знал, как запустить лок и как управлять им – но с ловушкой могла совладать одна только Ракель. Здесь требовался навык работы тонкими щипцами и иглой, который она получила ещё в Подбени, на швейной фабрике. Всякий раз думала – да зачем вообще эта возня? Как раз за этим.
Плюнув, Михейка спрыгнул на землю и потянул ранец за собой.
– Прости меня, прости! – крикнул он напоследок. – И спасибо за всё!
Откуда-то из глубины зданий-великанов раздался свист – смутно знакомый. Михейка попятился, загнанно оглянулся и спешно дал дёру.
Громыхнул выстрел, один-единственный, но его хватило. Падал Михейка уже мёртвым – он рухнул на лету и сложился в кучку, словно тюк с зерном. Вместе с ним умирал так и не успевший родиться город, рай на Пустыре. Ракель ясно видела его очертания среди руин – он был ни на что не похожий, светлый, воздушный и прекрасный.
Эпилог
Проснуться заставил нескончаемый скрип пружин снизу. Ракель раскрыла глаза, пошевелилась – осторожно, чтобы не множить гул в голове. Ощупала, осмотрела всё вокруг. Раскладушка, простынь, лампы, полки, склянки. Лёгкий запах спирта и сильный – сырости. Госпиталь? Почему тогда пахнет, как в пещере?
Она повернулась на бок и увидела своё отражение в зеркале. Голова туго обмотана бинтом, тело бледное, исхудавшее. А руки! Руки, лицо... разве можно так быстро отощать и постареть? Сколько пролетело времени?
– Жива. – чужим голосом сказало отражение.
А прядь из-под бинта не рыжая – тёмная. Сырость... пещера. Тогда свист слышался в развалинах – Некрас свистел. Разбойники, Вертеп. Это же Эсфирь!
– А тебя за что? – вяло спрашивала Ракель.
– Да за то же, за что и тебя. – Эсфирь рассмеялась. – Тяжко нам будет. С большим делом всегда несогласных много. Но и я уже не одна.
– Меня из-за сокровищ. – возразила Ракель.
– Один из-за сокровищ. – согласилась атаманша. – А трое других посчитали, что ты ума лишилась, верно?
Ракель печально выдохнула.
– Всё могло быть иначе. – призналась она. – Я хотела ещё в Подбени тайник открыть, тогда бы и вовсе про тебя не вспомнила. И в Старом Городе тоже... так и сказала – может, развернуться и поехать обратно, всю жизнь проедать наследство. Михей помешал. Его просто сокровище раньше отравило, чем меня. Это к тому, что чересчур на меня не надейся. Я не такая, как ты.
– Как я быть и не надо. – ответила Эсфирь. – Ты как он, как отец. Теперь ясно вижу.
– Тоже не сахар. – усмехнулась Ракель. – Он с тобой плохо поступил, некрасиво. Это я ещё в первую встречу сказать хотела.
– Голову крутит? – слезая с темы, спросила атаманша.
– Есть немного. – Ракель попробовала привстать. – Курить хочу. И блевать.