* * *
Хоть красиво гирлянды мастер плетет,
но красивей жена его молодая:
Рвет не только цветы — рвет сердца мужчин
сладким трепетом чуть прикрытых грудей.
* * *
Посмотри, как вон тот молодой распутник
с пышных грудей цветочницы глаз не сводит,
Рядом сел, придвигается к ней, а для вида
десять раз о цене цветов узнает.
* * *
Если тех камышей не помнишь, бессовестный,
что темней были туч, занавесивших солнце,
Разве вспомнишь про волны Рэвы бурливые,
что, к тебе стремясь, я переплывала?
ИЗ «СЕДЬМОГО СТОСТРОФИЯ»
Не бежать решив — заслонить друг друга,
повернулась к стрелку чета антилоп,
И охотник свой лук опустил, украшенный
самоцветами жалости — каплями слез.
* * *
Подожди, дорогой, еще хоть немножко!
Я тебе расскажу об одной несчастной.
Да чего там рассказывать! Пусть умирает!
Видишь сам, как ведет себя безрассудно.
* * *
В дни разлуки с любимым ее лицо —
словно дом, где утвари не осталось,
Словно впадина, где истощился источник,
словно пастбище, где не видать овец.
* * *
Та любовь, что при виде тебя родилась
в этом сердце — стыдливом и боязливом,
Видно, в нем так и будет молчать, как молчит
бедняка несбыточное желанье.
* * *
«Или думаешь, все наши девушки сохнут
по тебе одному? И зачем, усмехаясь,
Ты спросил: почему целый год я чахну?» —
так сказав, разразилась она слезами.
* * *
Шмель к бутонам приник — жаждет первого сока,
но открыть их уста-лепестки не может.
Ах, скорей разорвет он, погубит бутоны,
чем развяжет тугие узлы лепестков.
* * *
Замолчите, подружки! Зачем вы твердите:
«Не спеши с этой жизнью кончать, не спеши!
Будешь жить — и его ты увидишь снова!..»
Это путь рассудка — не путь любви.
* * *
Антилопа, увидев вдали дружка,
на него так тоскливо, так нежно взглянула,
Что в кустах свой лук уронил охотник —
вспомнил взгляд любимой своей жены.
* * *
Пестрый шмель! Ты над лотосами закружился,
сел на сапталу, не позабыл и жасмина…
Осчастливь же своей мимолетной любовью
и вот этой паталы скромный цветок!
* * *
В зной осенний к воде прозрачной, озерной,
сладко пахнущей лотосами голубыми,
Так склоняется путник, будто целует
ароматную щеку подруги далекой.
* * *
После долгих дождей сырые проселки,
только сверху подсохшие, полные грязи,
Как живые, колышутся под ногами,
тяжело вздыхая при каждом шаге.
* * *
Так ее обнимал он горячим взором,
жарким взором таким она отвечала,
Что казалось: желанным любовным ласкам
отдались они вместе — у всех на глазах!
* * *
Ты для тайных свиданий шатры готовишь,
сушишь лужи, сплетаешь густые ветки, —
Пробный камень для золота нашего счастья,
вечно длись, не кончайся, щедрое лето!
* * *
О большой изумруд! Твои яркие грани
ювелиры-глупцы шлифовать прекратят,
Лишь когда ты с кунжутное зернышко станешь…
Ах, далек еще спор о твоей цене!
* * *
У других охотников справься, гость,
если шкуру оленя пятнистого хочешь.
Молодой наш охотник лук напрягает,
увидав не оленя, а дичь покрупней!
* * *
Умирает наш староста — старшего сына
наставляет заботливо: «Так поступай,
Чтобы ты никогда со стыдом не увидел,
что позоришь достойное имя отца!»
* * *