* * *
Тщетно лианами рук торопливых
Одежды сползающие поправляет,
Цветы из гирлянды бросает в светильник,
Его скорей погасить пытаясь,
В разгаре ласк ладонями нежными
Мужу, стыдясь, глаза прикрывает,
А кончатся ласки — с юной подруги
Не сводит супруг счастливого взора.
* * *
«Откуда пот на лице?» — «Ах, это солнце жжет!» —
«А что раскраснелась?» — «Ах, он меня дразнил!» —
«Кто знак над бровями стер?» — «Мое покрывало!» —
«А локоны кто растрепал?» — «Конечно же, ветер!» —
«Ну ладно, ты все хорошо объяснила, подружка,
Но что на последний вопрос, негодница, скажешь:
Тебя лишь с приветом моим я к нему послала,
Откуда же свежая ранка на нижней губе?..»
* * *
Сначала я долго училась, как брови хмурить,
Как щурить глаза презрительно и надменно,
Готовилась, встретив его, удержать улыбку,
Когда ж говорить он со мною начнет — молчать,
Я даже сумела, хоть и с огромным усильем,
Сжать свое сердце, сделать, как сталь, холодным —
Итак, все готово, чтоб выказать гнев непреклонный,
Теперь мой успех или гибель — в руках Судьбы.
ВИДЬЯКАРА (XI в.)
Из антологии «Сокровищница изящных речений»
ВСТУПЛЕНИЕ
Я создать сокровищницу задумал —
Как в ларце, все лучшее в ней собрать
Из красивейших строк, мудрейших речений
Мастеров — песнетворцев разнообразных,
Из чарующих слов, что много столетий
Источали уста певцов вдохновенных,
Заставляя великих, бессмертных творцов
Улыбаться, кивая в знак одобренья.
* * *
С водою ручьевой смешался пряный запах —
Зацвел в предгорьях сахарный тростник,
Вдоль берегов сплелись живой оградой
Жасминов распустившихся кусты,
А тучи над хребтом — как пышный балдахин
Для праздничного брачного веселья
Павлинов, пляшущих по склонам луговым,
Смеющимся раскрытыми цветами.
* * *
Еще цветы покоятся в бутонах,
И в почках туго свернута листва,
Напев любви еще щекочет горло
Затихшей перед пением кукушки,
Но, если б взял сейчас Стрелок незримый[20]
Свой лук, давно скучающий без дела,
Двух дней ему достаточно, чтоб снова
Играючи, весь мир завоевать.
* * *
То, что звучание флейты ласкает
Наш слух, как живая струя прохлады,
То, что вино драгоценней нектара,
Когда сосуд в воде охлажден,
То, что становятся груди любимой
На ощупь свежее горного снега, —
Все это награды, что только летом
Щедро дарует нам бог любви.
* * *
Расцвел жасмин — раскрытые цветы
С утра ласкают наше обонянье,
И черные бутоны на деревьях
Светлеют — скоро пламенными станут,
Мед озабоченно сбирают пчелы,
И обольстительней любых жемчужин
В ложбинке между пышными грудями
Сверкающие бисеринки пота.
* * *
Сейчас, что ни день, то жара густая —
Такая, что нет спасенья,
Сейчас, что ни ночь, то душная тьма —
Такая, что нет отрады,
И мучится день, и томится ночь,
Никак не придут к согласью, —
Так мучится муж, и томится жена,
Когда между ними ссора.
* * *
Этот манговый свежий бутон, что прислал любимый,
Перетолки да зависть вызвал ее подружек,
А сама ланеглазая чувствует: надо в жертву
Камадэве-стрелку этот первый бутон принести,
Но никак не может юная с ним расстаться —
То погладит бережно, то приласкает взглядом,
То вдохнет аромат его, то щекой горящей
К этой свеже-прохладной любовной весточке льнет.
* * *
Вот бедра узенькие стали тяжелеть,
На детской талии три складки все виднее,
Растет задумчивость — своих былых подружек
С возней их шумною сторонится она,
Соски, как два бутона, поднялись,
Глаза уже косят пугливо, шаловливо, —
Чем ближе, неизбежней дни любви,
Тем невозвратней ускользает детство.