Смерть
Если вправду, о Смерть, ты была бы одной пустотою,
Мир давно бы исчез, растворился в холодном покое.
Нет, в тебе обновленье находит любое созданье,
Как ребенка — заря, пробуждаешь ты все мирозданье.
ВСТРЕЧА ВО СНЕ
1
Юноша и девушка
Юноша и девушка ходили
к одному наставнику учиться,
С детских лет друг друга полюбили —
да могло ли иначе случиться?
Ждали, то надеясь, то печалясь,
а когда на полпути встречались,
Друг на друга глянуть не решались
от волненья, робости, стыда…
Девушка шла первой по тропинке,
юноша за нею шел всегда…
Лес тонул в цветах и песнях птичьих,
в листьях ветер утренний играл,
Падали цветы из кос девичьих —
юноша тайком их подбирал.
Девушка сидит на возвышенье,
юноша у ног ее сидит.
С виду строг, но полон снисхожденья
их наставник — пожилой пандит.
Помолились… Принялись за чтенье,
девушка забылась на мгновенье,
Уронила книгу с возвышенья,
юноша спешит ее поднять.
Снова продолжается ученье,
вскоре книга падает опять…
Жарко… Все затихло и уснуло,
задремал морщинистый пандит…
Девушка на юношу взглянула,
юноша на девушку глядит.
Девушка идет домой с ученья,
юноша идет за нею вслед,
Все вокруг полно для них значенья —
затаенных знаков и примет.
Ожерелье девушка снимает,
им в руке задумчиво играет,
Незаметно в пыль его роняет,
юноша торопится вперед
И, глаза потупив от смущенья,
ожерелье молча подает…
Над рекой виднеется селенье,
в синих сумерках дрожат огни…
Полные тревоги и томленья,
по домам расходятся они.
Юноша под кровом тростниковым
вспоминает девичьи черты.
Девушка под пологом холщовым
робко погружается в мечты.
Льется в щели лунный свет текучий,
спит селенье на прибрежной круче,
Звезды заволакивает туча:
из-за леса движется гроза…
Юноша во тьме улыбку видит,
девушка — горячие глаза…
Молнии все ближе полыхают,
кровли хижин сотрясает гром…
Оба спят — то вздрогнут, то вздыхают,
оба спят — одним тревожным сном.
2
Сон юноши
Сын раджи великого, задумал
я весь мир огромный обойти —
Сколько ослепительных красавиц
довелось мне встретить по пути!
Помню, как одни мне песни пели,
а другие плакали у ног,
У одних был смех похож на слезы,
у других — на яростный клинок.
Эти шли домой высокомерно,
те в тоске глядели мне вослед,
Лишь звезду, что мне во сне сияла,
отыскать не мог я много лет.
Но однажды далеко отсюда,
в царстве сна со мной случилось чудо:
Дочь раджи я спящую узрел —
ожерелье на нее надел…
Как-то ночью я, дрожа, проснулся,
вспоминая, что приснилось мне.
Встав неслышно, из дворца я вышел
в чуткой предрассветной тишине.
На востоке ночь уже редела,
мерк светильник утренней звезды,
День рождался, но еще дремали
в полутьме селенья и сады.
Предо мной тянулась вдаль дорога,
вдоль нее — деревья без конца…
«Вот он, путь, — подумал я внезапно, —
что ведет к дверям ее дворца!»
Там, в такой же полутьме рассветной,
дремлет край мечты моей заветной,
И казалось, лик ее всплывал
в пене серебристых покрывал.
На коня вскочил я… В диком беге
проносилась за страной страна…
Дни мелькали… И однажды ночью
наконец достиг я царства сна.
Башни в синем сумраке тонули,
будто шел я по морскому дну,
И такая тишина, что крикни —
и разбудишь сразу всю страну.
Спал дворец, спала у входа стража,
а внутри — ни звука, ни огня…
Чуть дыша, я шел по темным залам,
страх мой крался впереди меня.
Спал раджа в объятиях супруги,
спали в нишах воины и слуги,
Лишь из дальней двери расписной
свет струился золотой волной.
Там горел светильник драгоценный,
а на ложе дочь раджи спала,
Вздрогнул я, узнав ее мгновенно,
грудь от сладкой боли замерла.
Темные, как тучи грозовые,
разметались волосы ее,
Юной чистотой светилось тело —
лотос, погруженный в забытье.
Видел я, как, ткань приподнимая,
тихим сном волнуемы слегка,
Из-под шелка проступали робко
два ее нетронутых цветка…
Что сказать? Для этого виденья
на земле не отыскать сравненья…
В царстве сна, в бездонной тишине,
это было словно сон во сне!