При мне зарезали пьяного скандинава, отпустившего непристойную шутку по адресу статуи святой Розалии…
Подтверждение гипотезы беру на себя.
Прохаживаясь с Марио по волнолому, я посвятил его в свой план относительно незваных гостей.
— Ну, сволочи! — Он погрозил кулаком в небо. — Олег, зачем им такой маскарад?.. Скажи, почему мир разваливается на глазах? Откуда эти «тарелки», смерти, уродства? Почему они обрушиваются как из рога изобилия именно на меня, на мою семью?
— Не только на твою семью, Марио.
— Ты прав. Знаешь, я еще вчера понял в интернате: останься в живых моя Катерина, она тоже могла бы родить мне… — Недоговорив, он заскрипел зубами.
— Марио, ты не хуже меня понимаешь, где этот ядовитый рог изобилия. В Поющей горе.
— Мы их выведем на чистую воду, этих ублюдков!
Ребята-портовики, из местного отделения компартии, уже ведут расследование. Хоть неделю буду сидеть с фотоаппаратом, все равно подстерегу. Не бойся, не засну.
После ее смерти вообще не сплю по ночам.
Я сказал после молчания:
— Не забудь: как можно ближе к Поющей.
— А если засесть прямо на базе?
— Разве ты альбатрос или голубь? — улыбнулся я.
— Помнишь, говорил тебе, там прошло мое детство.
Не все пещеры утрамбовали или залили бетоном. Коекакие остались. Я знаю потайной ход на базу. Мы лазили раньше туда и добывали разные диковины: старые колеса от вертолетов, разноцветные стекла от сигнальных фонарей, иногда банку тушенки. Как-то приволокли целый парашют. Вся ребятня Сигоны ходила в рубахах из парашютного шелка.
— Спасибо, Марио. Ты один можешь помочь многим. Очень на тебя надеюсь, — сказал я.
— Можно не в одиночку? — спросил он. — С Винченцо. Совсем замаялся парень. Стал как загнанный конь.
— Вдвоем так вдвоем, — сказал я. — Тебе видней.
— Учти, он служил там на аэродроме, знает все ходы и выходы.
— Только не говори Антонелле, пожалуйста. Жду вас с охоты в гостинице или в Чивите. Если вам повезет, пленку сразу проявим. И такое устроим — земля разверзнется! Но — предельная осторожность. Желаю удачи!
«Минувшей ночью один из дежурных двенадцатого полицейского участка на окраине Палермо вышел подышать свежим воздухом. Было без четверти три. Спокойный ветерок качал ветви жасмина вдоль ограды. Взглянув на низко висящую над заливом бледноватую луну, дежурный вспомнил, что забыл в автомашине термос с кофе и бутерброды.
В тот самый миг, когда он открывал дверцу «джипа», над полицейским участком появилась «летающая тарелка». Она издавала явственно ощутимый гул. Дежурный различил ее контуры и запомнил, что на ней (или в ней) не светилось ни огонька.
Дальнейшее разворачивалось по давно известному всем сценарию. Узкий фиолетовый луч упирается в крышу участка, скользит по окнам. Вспыхивают занавески, обои и синтетические ковры.
— Паолино, мы горим! — слышит дежурный крик перепуганного напарника, между тем как на глазах ошеломленного Паолино поджигательница преспокойно удаляется к центру города.
Неизвестно почему, но Паолино приходит в голову мысль, что оно ринулось спалить главное полицейское управление острова, и Паолино незамедлительно докладывает об этом по телефону оперативному дежурному и получает сначала выговор за пьянство на дежурстве, а утром благодарность и премию в размере месячного жалованья.
Однако летучая стервятница из неизвестно каких задворок Вселенной не добралась до полицейского управления. Она зависла неподалеку, над площадью Свободы, и, продолжая вакханалию незаконных посягательств на земные объекты, как-то: плодоносящие деревья, будки на причалах, здания полицейских участков, — подожгла деревянный помост, — уставленный кадками с пальмами по случаю предстоящего празднества в честь сбора урожая.
Когда бронированный фургон с карабинерами ворвался на площадь, «тарелка» спокойно опустилась возле статуи. Из «тарелки» показались три фигуры, вооруженные подобием минометов, а может быть, даже лазерных пушек. В создавшейся критической ситуации истинным героем выказал себя лейтенант Корделли. Именно после его прицельной автоматной очереди один из трех налетчиков рухнул наземь, а два других сцепились друг с другом и начали кататься по асфальту с невнятными выкриками. Скрученные карабинерами, сцепившиеся были незамедлительно доставлены в главное полицейское управление острова. Вокруг «тарелки»- (ее купол оказался поврежденным автоматной очередью) выставлено боевое охранение. На случай непредвиденного развития событий неопознанный летающий объект прикован цепями к двум тяжелым грузовикам и находится под усиленной охраной.
— Чем кончатся эти невероятнейшие события? Кто они, ночные налетчики?
Прямой телевизионный репортаж с площади Свободы начнется примерно в полдень. Группа наших специальных корреспондентов собирает материалы для вечернего выпуска».
Я через три ступеньки взлетел по лестнице из ресторана, где завтракал, к Учителю, сунул ему газету с мутным снимком чего-то округлого рядом со статуей Свободы и, прохрипев: «Читайте, читайте!» — скатился вниз, к телефону-автомату.
— Марио нет, — сказал усталый Антонеллин голос.
— Антонелла, только не вешай трубку, — зачастил я. — Читала утренние газеты? Сейчас же посмотри! Мне позарез нужен твой брат.
— Он еще не вернулся с ночной рыбалки. Вместе с моим мужем, — ледяным тоном отвечала она.
— Передай Марио, когда возвратится: пусть никуда не уходит. Я буду звонить каждый час.
— Хоть каждую минуту, мне все равно.
…У кого-то из древних, кажется у Светония, я читал о загадке необъятных толп, собирающихся сразу после смерти великих государственных деятелей. Именно такой была толпа на площади Свободы. К моему появлению здесь собралось тысяч триста, и народ все прибывал: рабочие-судостроители, гимназисты, моряки, старики крестьяне близлежащих деревень в праздничных костюмах из синего сукна и островерхих шапочках, крепко держащие под руку морщинистых жен в домотканых платьях из козьей шерсти и накинутых на плечи пестрых платках. Скорее всего они приехали рано утром на свой праздник и теперь явно не понимали происходящего: молча стояли и смотрели в сторону статуи, где блестел на солнце купол машины посланцев самого сатаны. Впрочем, на купол смотрели все, а мальчишки даже осмеливались швырять в него камнями, несмотря на строгие окрики карабинеров.
Наступил полдень. Марио не возвращался. Уже и прилегающие к площади улицы и переулки были забиты. Несколько раз через громкоговорители всех просили разойтись по домам и включить телевизоры: начинается предварительный допрос преступников следователем по особо важным делам синьором Конти.
— Дайте их нам! Без следствия разорвем! — прокричал высокий юношеский голос. Гул возмущения заходил волнами по толпе. Никто не сдвинулся с места.
Рядом со мною из кафе вытащили телевизор и водрузили перед витриной на тумбочку, предварительно поставленную на овальный стол.
…Он действительно походил на шляпу, этот странный пришелец, покоящийся на трех консолях с пузатыми самолетными колесиками. От консолей тянулись толстые цепи к грузовикам. Плотное кольцо карабинеров мешало разглядеть детали конструкции. Диктор добросовестно пересказывал подробности загадочных ночных событий, но про лазерные пушки в руках небесных гостей на сей раз не говорилось.
Затем на экране показали просторное, хорошо обставленное помещение с портретом Гарибальди во весь рост. Это был кабинет шефа полиции. По одну сторону длинного темно-коричневого стола сидели солидные синьоры с нашивками и бляхами на мундирах. По другую — двое в наручниках, под бдительным присмотром стоящих рядом охранников. От толпы спущенных с цепи репортеров стол отделяла плотная шеренга карабинеров.
Но вот сменился ракурс — ив одном из преступников я узнал Марио…
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Итак, вы утверждаете, лейтенант армии США Эммет Ньюхауз, что сегодня, в два часа пополуночи, вы стали жертвой террористических действий двух дотоле неизвестных вам лиц, одно из которых, итальянский подданный Марио Калаватти, сидит справа от вас?