— Хотел бы я сам это знать! Кстати, они ведь могут сейчас вернуться. Ведь не простые люди то у них пропали! — заметил Командир и посмотрел на горизонт. Однако, в той стороне, куда ушла банда, уже давно не было ни одного огня. — Все равно тут нельзя долго оставаться. И надо спрятать все следы. Если Степняки найдут свои трупы, могут найти потом, и кто их убил…
На Тягаче, как всегда, имелось несколько лопат, кирок и ломов всевозможных типов, потому члены команды довольно быстро выкопали траншею, где и похоронили всех бандюков. Сложнее было с остатками транспорта. Железо стащили, что смогли, в деревья, где прятался Тягач, а остальное завалили сломанными ветками. Последним тащили труп Сотника. "Жаль, голова не уцелела и мы не видим его лица! — сетовал Командир. — По шрамам и татуировкам на нем можно было бы точнее сказать, кем все-таки был у них этот индюк. Пока шел бой, он даже не стал выходить наружу, полагаясь на своих пулеметчиков…" Внезапно из большого кармана на груди трупа на землю выпала латунная пластина. "Этот олух действительно верил, что латунь защитит его от пули? Вот, почему они почти вымерли! — сказал Командир со смехом. — Мозги даже в наше время — самая ценная часть. Но явно не на этом теле! Аспирант, возьми пластину. Может, потом где в пути вырежем из нее втулки для грунтопробника, если вдруг не найдем что получше".
Аспирант шел следом за "похоронной процессией", сжимая лопату в одной руке. В другой он держал пластину, мокрую от пота ее бывшего владельца. Перед глазами Аспиранта еще стояло лицо бандюка с винтовкой. В Команде его видел он один, и оно врезалось в память, наверное, на всю жизнь. Однако, Аспирант не мог вспомнить на лице никаких шрамов и татуировок. Только холодный и злобный взгляд ярко голубых глаз, настолько он мог видеть его в свете фонарей Тягача. Между тем, глаза Аспиранта, скорее, машинально, уже рассматривали пластину. Она не была гладкой. Скорее, на ней был какой-то рисунок, странный и с множеством мелких деталей, больше похожий на старинную карту, какие он видел в книгах в библиотеке Университета. Да, там были значки и мелкие надписи рядом с ними. Линии, очевидно, означали дороги, речки или что-то еще. Надписи почти стерлись, да и свет фары Тягача давали не самый удобный, чтобы их читать. Хотя, кое-что разглядеть все-таки было еще можно… "Все на борт! У нас есть раненные, и мы отправляемся назад, в Колонию", — прозвучал голос Командира. Члены команды снова собрались на верандах и Тягач медленно двинулся с еще не остывшего поля боя в темноту.
На следующее утро можно было никуда не спешить, что бывало не часто в жизни членов команды Станции. Похоже, в гостевом доме никто не придал значения их ночной прогулке, да и раненному Водителю удалось проскочить в свою комнату никем не замеченным. Последующие дни были похожими один на другой в своем спокойствии и безмятежности. Водитель лежал в своей комнате с забинтованной ногой, и лишь иногда, хромая, спускался во двор подышать воздухом и поболтать с кем-нибудь из местных. На вопросы знакомых, что с ним случилось, отшучивался или говорил, что прожег в мастерских ногу сварочным электродом. Скорее всего, у Степняков были в Колонии свои шпионы, и давать им знать, кто именно расправился с их сотником, было смертельно опасно… Инженер с Механиком все дни дорабатывали Грунтопробник Станции в Главных Мастерских. Казалось, за общей работой они неплохо сблизились, и молчаливый Инженер уже с нескрываемым удовольствием слушал байки балагура на перекурах. Иногда к ним присоединялся Командир, когда не был занят административными и финансовыми делами. Аспирант же сидел в это время в уютном, в сравнении с его рабочим местом, кабинете Командира за компьютером и дорабатывал программное обеспечение Станции. А вечером, когда мысли уже с трудом ворочались в тяжелой голове, он шел гулять в Центр.
Да, центр Колонии был совсем не похож на Столицу! Вместо заброшенных и полуразрушенных зданий города тут были свежие и в чем-то аккуратные, хотя и до ужаса нескладные и примитивные домики фермеров и купцов. Одеты фермеры были тоже проще и добротнее. Как правило, тут не было одежды из прежнего мира. Вместо нее фермерши шили свою, не такую изящную, зато новую и куда более практичную. Казалось, там город все еще доживал своим прошлым, а здесь била ключом уже новая жизнь, и все вокруг внушало оптимизм и смотрело в будущее.
Аспирант шел медленно через рынок на главной площади, расслабляя мозги после трудового дня и вдыхая ароматы свежих овощей и фруктов. Кроме членов команды, он редко видел людей, а в последнее время и вовсе не покидал компьютер. Этой ночью даже приснился причудливый сон про юнит-тесты и классы типов местности в его программе — кому расскажи, не поверит или засмеет. Глаза молодого человека то и дело цеплялись за молодых девушек, которых тут было немало. Некоторые из них юрко сновали между рядами с большими сумками и тележками с товаром. Другие бойко обсуждали новости и сплетни между собой. Третьи же с надеждой сидели за прилавками, широко улыбаясь каждому встречному в надежде, что хотя бы кто-то из них купит их товар. Да, был, однако, в этих простоватых фермершах какой-то особый, трудно объяснимый, но заметный мужскому глазу колорит, отчего Аспиранта начинало тянуть на какие-то новые, пока не очень ясные, приключения. В мыслях он все еще часто возвращался к той ночной перестрелке с ее опасностями, грохотом выстрелов и мясными сценами. Но здесь, среди этого оптимистичного колорита и благоухания, все это казалось нереальным, каким-то нелепым, страшным сном. Гораздо увлекательнее было ощущать то, что он видел здесь и сейчас.