— А зачем им своя станция обеззараживания тогда? — спросил Аспирант.
— Ну… кто их знает, может, для престижа. Они же все считают и друг другу говорят, что они — избранный народ, высшая раса и так далее, а с монстрами сделать толком ничего не могут. А может, понимают, что скоро нефть у них закончится, новых скважин то не бурили после Катастрофы, да и некому это делать у них. А у нас давно идут разговоры, что Конфедерация будет оживлять пытаться старые места добычи на Юге, как только удастся там очистить все от монстров… А может, просто хотят меньше от нас зависеть. Никто не знает, что там в голове у их Великого Хранителя… Далеко на Севере, на берегу Океана, у них тоже есть какие-то крестьянские колонии. Там были когда-то отличные земли. Но, про них в последнее время очень мало что слышно, может, поди, и разорили они их там уже давно своей бестолковостью…
В любом случае, Студент, будешь в тех краях — поумерь свое любопытство и держи язык за зубами. Если ты там не элита и не хозяин жизни — лучше не привлекать внимание к себе. От внимания в таких местах всегда бывает только хуже… — закончил пожилой рейнджер.
Между тем, работа двигалась, и через месяц можно было видеть первые ее результаты — уровень воды в болотах снизился на полметра, и уже кое-где начало проступать покрытое пушистым зеленым веществом дно. По нему изредка ползали монстры, но рейнджеры не отвлекались на них, продолжая заниматься главным делом — расчищать дренажные каналы. С высокой платформы Станции было видно намного дальше, чем с земли или амфибии, и потому члены команды иногда разглядывали в бинокль Командира этих существ, которые заметно отличались от тех, что жили в степях и в предгорьях. Как и в Степи, форма существ была самая разнообразная и экзотическая. Однако, отдельные их части казались хорошо знакомыми, как будто сам доктор Франкенштейн разрывал на части земных животных и сшивал их в случайные комбинации. Здесь это часто были куски обычной болотной живности — рыб, цапель, каких-то еще птиц, клешни крабов и еще неведомо что. Из самых разных мест могли торчать головы, клювы, когти, клешни и остекленевшие рыбьи глаза. Возможно, через некоторое время попадется и что-то человеческое… Рассказывают, что человеческих "зомби-монстров", как их тогда называли, было немало в первые годы после Катастрофы. Но выжившие люди старались их убивать в первую очередь, поскольку именно они казались им самыми опасными и зловещими. Сейчас же, когда человек уже не так часто становится монстрам пищей, такие "зомби" стали редкостью, и потому увидеть их здесь было маловероятно.
Однако, болотные монстры, как казалось, искали для себя постепенно и другие формы, более подходящие для жизни вне воды, вытаскивая и перебирая разные варианты из неведомого банка возможных органов. Костные перья плавников, например, могли постепенно превращаться в лапки членистоногих, как у той твари, что напала на рабочего… Черви были одной из самых ходовых и универсальных форм, но, как казалось, "Франкенштейн" старался найти что-то более интересное, более… совершенное. Вероятно, он искал более совершенную форму жизни, чем та, которая сейчас все еще противостоит на Земле их новому, вероятно, в чем-то более совершенному миру. И тогда в голове наблюдателя возникала мысль, надолго лишавшая его сна: "Что будет, если он ее найдет?…" И потому, в редкие минуты отдыха, то один, то второй член команды глядели на экран радара Аспиранта в поисках крупных пятен и внимательно затем рассматривали в бинокль все, что могло шевелиться там. А после с мрачным энтузиазмом и удвоенной энергией брались за работу — надо было спешить, успеть, пока эта самая более совершенная форма жизни еще не была найдена…