Внезапно я услышал леденящее душу свистящее дыхание и повернулся к баронессе, которая словно складывалась внутрь себя, подобно иссякающему источнику.
— Поддержите ее, сэр, — тихо прошептал мне на ухо генерал.
Я обернулся к нему и с изумлением увидел, что он теперь почти так же молод, как я.
— Помогите же ей, дружище, — сказал он, — или она упадет со стула!
Я схватил ее за руку и был потрясен происшедшей переменой. Я держал ее за руку раньше, помогая встать с кресла в салоне, провожая вместе с Дениз в столовую отеля «Сплендид». Тогда это была твердая, полная рука с гладкой упругой кожей.
Теперь же кожа была дряблая и пористая, она свисала, словно рукав одежды на несколько размеров больше, а сама рука стала не толще кости, обтянутой нитевидными мышцами. Я поддержал ее и заметил, что за последние полчаса или около того все тело женщины разительно уменьшилось, что в обычных условиях могло бы явиться следствием чудовищно жесткой диеты.
— Она здорово проигралась, — сказал генерал. — Мы должны поставить за нее. У нее уже нет времени отыграться.
Он потянулся к ее фишкам и торопливо подвинул больше половины из них на клетку как раз вовремя, чтобы успеть до нового запуска колеса.
— Rien ne va plus,[7] — сказал крупье, и мы оба с жадностью стали следить за прыжками костяного шарика, и оба выругались, когда он приземлился не там, где нам хотелось.
Теперь я поддерживал баронессу обеими руками, прижимая к себе, и мог почувствовать, как ее тело опять усохло после остановки колеса.
— От нее мало что осталось, — сказал я.
— Рак, — отозвался генерал. — Я думал, что она на это поставит. Правда, я предполагал, что она поставит одновременно еще на что-нибудь. Но она, видимо, хотела полностью очиститься от него.
Он вновь потянулся через меня и поставил на кон все, что осталось от ее фишек. Она опять проиграла.
— О, черт, — сказал генерал очень тихо. — О, черт, черт, черт.
Чтобы поднять ее вместе со стулом, оказалось достаточно всего лишь одного пурпурного служителя. Я протянул руку и дотронулся до генерала, который вытянулся во фрунт, провожая ее взглядом.
— Мне нужно закончить, — сказал я.
Он посмотрел на меня и кивнул.
— Конечно, старина, — сказал он, сгребая свои фишки. — Мы оба будем ждать вас в «Бентли».
Он посмотрел на свои фишки.
— Я бы дал вам их, — сказал он. — Но мы не можем передавать фишки друг другу. Это одно из их проклятых правил, понимаете.
Я кивнул, и он подтолкнул фишки по небольшому желобку в столе в сторону крупье в качестве чаевых.
— Pour votre service,[8] — сказал ему генерал, и крупье, как автомат, отвесил один из своих маленьких поклонов.
— Merci beaucoup,[9] — отозвался он.
Очень скоро, всего три ставки спустя, я испытал такое чувство, что сейчас все пойдет абсолютно хорошо. Теперь я точно знал, что выиграл. Я подтолкнул по желобку щедрые чаевые крупье, но не последовал примеру генерала, сохранив при себе оставшиеся фишки, поскольку благополучие крупье меня не слишком заботило.
— Merci beaucoup, — сказал он с тем же поклоном, которым одарил и генерала.
То, что осталось от баронессы, мы отвезли в больницу. Через несколько часов я откликнулся на настоятельное требование генерала и согласился на то, чтобы меня отвезли в отель, оставив его у кровати баронессы в тускло освещенной палате. Я надеюсь встретить их когда-нибудь вновь, но кто может загадывать на будущее? Такого рода встречи всегда зависят от массы случайностей.
На следующее утро, после плотного вкусного завтрака, я прошел, возможно, в последний раз через высокие парадные двери отеля «Сплендид» и неторопливо спустился по ступеням крыльца к терпеливо ожидающему меня «Роллс-Ройсу» модели «Серебряный призрак», на задних дверях которого красовался изящный семейный герб, герб того самого легендарного и богатого рода, на принадлежность к которому я претендовал вчера, а сегодня стал действительно принадлежать.
Шофер приветствовал меня с особым почтением, поскольку я был достаточно мудр, чтобы благодаря своему выигрышу возвысить свое положение от дальнего, никому не известного родственника до старшего сына и наследника практически неисчислимого богатства. После смерти моей престарелой матушки я стану одним из богатейших людей в мире. Сейчас же я находился примерно на десятом месте.