- По всему городу говорят, вы просто влюблены в Шекспира. Он вам так сильно нравится?
Ах! Как бы ей хотелось надеть платье Офелии в сцене с утопленницей, какой она видела ее в фильме Лоуренса Оливье! Только белые вуали, кружева... И ходить так по комнате, даже рискуя довести своего поклонника до сердечного приступа.
- Я преклоняюсь перед ним! Обожаю его!
Мария до крови закусила губу, кривясь от боли в ответ на смех, который готовился вырваться убийственным потоком из ее груди. И продолжала думать, как приблизить артистку к танаграм. И наконец, ей пришла в голову мысль использовать своего кумира - Шекспира.
- Знаете, о чем еще я хотела вас спросить? Но, пожалуйста, скажите мне, не отнимаю ли я у вас время.
- Нет! - произнесла женщина с кислым лицом, демонстрируя особую благосклонность, но при этом поглядывая на часы.
- Я хотел спросить, нравятся ли вам другие пьесы Шекспира... те, что были написаны в то время... Троил и Кресида... Перикл... Тимон Афинский...?
- Да! - коротко ответила она, не выказывая особого восторга. - Мне очень нравятся все его пьесы. Да, и Перикл, и... Троил и Тимон... Они красивые, невероятно интересные.
- Я думала о Мариане, - мило улыбнулась Мария.- Не находите ли вы это интересным совпадением? Ее зовут Мариана... а вас - Мариета... Я думаю, вы бы очень подошли на эту роль.
- Ах, так? - одобрительно и дружелюбно улыбнулась актриса. -Это замечательно! Я сказала нашему режиссеру то же самое... Но он предпочел другую... версию... О, Боже! Не думай, что в нашем мире театра все так безоблачно... Я имею в виду, конечно, больших актеров, а не статистов или дублеров, или тех, кто играет эпизодические роли. Если бы ты только знала, сколько здесь хищников! О, Боже! Сколько ролей дается за глаза или по... по... Мне стыдно сказать. Некоторые режиссеры такие подлые и нечистоплотные, и у каждого есть свои протеже, и я вижу, как они шепчутся по углам, когда мой талант являет лучшее творение; я боюсь пить свой кофе по утрам, чтобы не найти в нем цианид... Что я буду делать, если умру? Или даже на сцене, когда есть сцена дуэли, например, когда этот дуэлянт... Сирано, или когда стреляют из пистолета, как это случилось в пьесе, в которой у меня была восхитительная, великолепная роль; все они стали серыми от горя и разочарования ; я видела, как они грызли ногти в зрительном зале или за кулисами; одна разорвала свое вечернее платье на десятки кусочков, прямо на улице, перед афишей с моим именем; другая хотела вставить настоящую пулю в пистолет, из которого она стреляла в меня на сцене; к счастью, она оставила пулю дома; увы! и многое другое, когда ты становишься звездой! Если бы ты слышала, как они разговаривают друг с другом! Понимаешь? Они все собираются в театральной кабинке и начинают ворчать:-Бюст, лиф... Они творят там фимиам, приносят угли и сжигают их в пепельнице; или приходят на студию, чтобы показать не то, что они фотогеничны, они идут сплетничать, что другие не созданы для театра, а на самом деле у одной один глаз больше, а другой меньше, а нос упирается в подбородок. А когда ты возвращаешься домой с головной болью и принимаешь пару обезболивающих,тебя же еще... О, дорогая!. Если бы бедный Шекспир только представлял все это, он бы заставил Гамлета убить всех артистов, которые играли вместе с ним перед отчимом, тем самым, который убил его отца... О! А как мне хотелось сыграть Офелию! Но я опять подумала, что они сойдут с ума и заговорят неизвестно о чем; и я отступилась... А теперь я играю в пьесе, где убиваю человека за то, что он меня предал. Но, по крайней мере, я вывожу из себя театральную братию. И они чувствуют, что я обращаюсь к ним, когда говорю: "Ах, я бы хотела пощекотать вас всех, вот так и так...". Последнее, что я добавляю... Что мы, актеры, тоже вставляем реплики в пьесы в соответствии с нашим темпераментом. Мы тоже творцы.
-"Всемирный потоп! Просто наводнение!" - подумала Мария. -Если бы она играла роль, подобную той,в которой сейчас предо мной, то свела бы с ума всю публику. Бррр! Уже много времени прошло! Я должна разобраться, иначе ничего не получится. Если она начнет еще одну из этих тупоголовых тирад, то продержит меня здесь до утра.
- Разве вы не ходили в музей вчера вечером? Мне показалось, что я видела вас там... или, может, мне просто показалось...
- Музей?- актриса проснулась.- Да, да. Один почитатель постоянно допекал меня, и чтобы отвязаться от него, я пошла в музей. Но и туда он двинулся за мной. Я оторвалась от его назойливого присутствия, но обнаружила его внутри музея. И из-за него ни минуты не могла рассмотреть нормально картины... как мужчины могут быть такими? Когда они слышат, что ты актриса, все смотрят на тебя как на свою собственность и думают только о браке. Я вообще не хочу выходить замуж, а собираюсь посвятить себя искусству. Мечтаю отдать всю свою душу, все свое существо, чтобы ничего не осталось ни для чего и ни для кого другого... А он прилип как банный лист...
"Я кое-чему научилась", - обрадовалась Мария. -Одно можно сказать наверняка. «Герцогиня» ни на минуту не выпускала из виду молодого человека со шрамом. И именно из-за него актриса ходила в музей последние три дня. Она наверняка знала, что «пират» тоже там. Но это уже другой вопрос. Значит он тоже не спускал с нее глаз,и что он еще там делал каждый вечер? Мог ли он быть замешан в исчезновение танагров?".
И вдруг Мария сделала открытие! Молодого человека со шрамом придется вычеркнуть. Он был единственным, у кого было идеальное алиби! Где бы он ни находился в музее, за ним неотступно следили. Поэтому он не мог опустошить витрину незаметно. И она решила, что должна убедиться в этом раз и навсегда, тем более что артистка очень охотно «металась» вокруг этого персонажа. Марию уже почти не интересовало место актрисы в списке подозреваемых... Она хотела доказать алиби человека со шрамом.
- Он , должно быть, серьезный человек...
- Можешь в этом не сомневаться. - актриса уже сердилась.
Мария не совершила ошибки. Она заранее рассчитала раздражение актрисы, надеясь, что так ей будет легче вырваться на свободу, чтобы узнать правду, которую она искала.
- Пожалуйста, простите меня, - извинилась она.- Я просто подумала, что он не из тех, что пристает на улице...
- Да. -согласилась актриса. -Он действительно, даже слишком ,серьезен. (И она вдруг вспомнила, что за несколько мгновений до этого говорила совсем другое.) Я имею в виду... он делал очень серьезные предложения. Не ходил вокруг да около, как это делают некоторые люди. Ему нравилось бродить по музею, рассматривая каждую вещь в отдельности. Он мог просиживать перед отдельными картинами или скульптурами в течение пятнадцати минут... В одном месте висел очень красивый портрет, и он смотрел на него, не отрываясь... Я посмотрела на часы... Почти двадцать минут...
- Может быть, он художник... или студент-живописец...
- Он не художник... . И ответил очень вежливо: "Нет, мисс! Я не художник... И не скульптор..."-добавил он. - Ответил очень серьезно.
- Так он был с вами все время прошлым вечером в музее? Возможно, просто хотел узнать ваши предпочтения.
- Да, да! Ты умная девочка. Я думала об этом. Перед каждым экспонатом , на котором я останавливалась , задерживался и он. Я была очень удивлена, что наши вкусы так схожи...
"Кто бы удивился ? -Мария задумалась. -Ну вот, наконец-то появился человек, исключенный из списка подозреваемых. Вот и все! У меня больше нет сомнений. Такие глаза не могут обманывать, и они не могут утомить. Но, с другой стороны, обратила ли она внимание только на того, кого привлекали картины там, в музее? Я должна затронуть тему скульптур и посмотреть, как она отреагирует. Еще до того, как уеду. До тех пор есть, что уточнить".
- Я полагаю, что у вас такой изысканный вкус, что все люди в музее смотрели на те же картины, которые вы рассматривали вместе с этим человеком .
- Я не знаю... - ответила артистка, внезапно одолеваемая скромностью. -Возможно, да... У меня не было времени смотреть на людей в музее. Там было так много картин!
"Либо она говорит правду, - размышляла Мария, - либо она видела что-то, о чем не хочет говорить, либо она причастна к исчезновению танагров. В конце концов, наша работа заключается в устранении подозреваемых. Если своим поведением она предпочитает оставаться в списке, ее дело!"- заключила Мария не без злого умысла…
-Пожалуйста, простите меня за то, что я так надолго вас задержала... Но так приятно общаться с кем-то настолько культурным, знающим и добрым, что трудно отпустить!
- Спасибо, - ответила рассеянно актриса. –Как жаль, что музей закрылся! У меня осталось на будущее несколько картин... и... Мне нравилось проводить свободное время там... в музее... в... Жаль, что он закрыт...Спасибо, спасибо! Ты доставила мне огромное удовольствие...
Мария подошла к двери. Прежде чем переступить порог, она задала последний вопрос, тем же робким голосом, что и в начале:
- Да... Я хотела спросить вас еще кое о чем... Вы участвовали в спектаклях по пьесам Харитана?
- Харитана? О, да! Конечно, я...
- Вы также снимались в... «Доме со статуями»?
- Да! - ответила она, не смущаясь,- но не в главной роли,все из-за известной завистливой субретки. Среди персонажей второго плана. Я даже дебютировала в той роли в дождливый мартовский день.
Мария смотрела на нее сквозь полуопущенные ресницы с повышенным вниманием, но не заметила ни малейшей дрожи на лице актрисы. И ушла та более решительно, чем вошла. У этой женщины был необыкновенный талант лгать, не моргнув глазом. Почему бы не предположить, что она причастна к исчезновению танагров? Ни один мускул на ее лице не дрогнул, когда она услышала слово "статуэтки". И еще то,что актриса сказала, что играла роль второго плана в пьесе, которой не существовало по той простой причине, что ее автор никогда не существовал.