-Хорошо, я всё сделаю. Будьте покойны, спите, и до завтра, - сказал доктор.
После краткого разговора Агния погрузилась в глубокую горестную задумчивость, а доктор подошел к сестре и тихо произнес:
-Ещё успокоительного и проследите, чтобы она заснула. Побудьте с нею до утра. Не случилось бы рецидива. Я на вас надеюсь, - он мягко улыбнулся и пожал руку Татьяны. – Хорошо, что нынче именно вы дежурите.
-Благодарю вас, доктор, - зарделась та. – Я всё сделаю.
[1] Лукреция - жена римского патриция Тарквиния Коллатина и дочь консула Спурия Лукреция Триципитина. Секст Тарквиний (сын древнеримского царя Тарквиния Гордого) пленился красотой Лукреции и, угрожая ей оружием, изнасиловал её. Лукреция рассказала обо всём своему мужу и заколола себя на его глазах. Это событие послужило началом бунта, поднятого Луцием Юнием Брутом и привело к свержению царской власти в Риме и к установлению Республики. Именно поэтому на протяжении веков римской истории и в дальнейшем Лукреция была весьма почитаема.
Глава 20
Глава 20
На другое утро Агния проснулась рано и с волнением ждала доктора. Сестра Татьяна покормила ее завтраком и сидела рядом, не давая волнению Агнии перехлестывать через край и объясняя, что доктору для начала предстоит сделать обход, а уж после он сможет уделить внимание ей. Наконец, двери отворились и появился улыбающийся доктор. Он поприветствовал всех больных, а после подошел к Агнии. Отпустив сестру милосердия, он сел рядом с постелью Агнии и внимательно посмотрел на неё.
-Доброго вам утра, Агния Егоровна. Как спалось?
-Спасибо, хорошо, - торопливо ответила Агния. – Какие новости?
-Подождите, что ж так сразу! – улыбнулся он. – Надо быть терпеливее и спокойнее, холоднее…
Доктор взял ее руку, сосчитал пульс.
-Сестра сказала, что температуры у вас сегодня не было, и позавтракали вы хорошо, - озабоченно оглядывая ее лицо говорил он.
-Я почти здорова, я скоро встану! Но говорите же! – не выдержав, воскликнула она.
-А вы пообещайте, что волноваться не станете и что все ваши соображения выскажете мне, - в ответ сказал доктор. – Обещаете?
-Обещаю! – не задумываясь, сказала Агния.
-Ну смотрите. Вы обещали! – он поднял указательный палец вверх и слегка щелкнул Агнию по носу, заставив ту обескураженно охнуть. – Итак. Дом ваш опечатан. А барон фон Литке, увы, - он развел руками, - в заключении.
-Как? – Агния нервно задрожала, почувствовав, как вся ее надежда, что жила до сих пор, гибнет от этих слов Туберозова.
-Тихо-тихо! – доктор взял ее за руку. – Всё не так страшно. По крайней мере, вы теперь понимаете, почему вы не дома, и понимаете, что вас никто не забыл… Вас же терзала эта мысль?
-Д-да… - пробормотала она.
-Вот. Это – хорошее. Безусловно, арест барона сам по себе плох, но его обвиняют в смерти госпожи Лукьяновой… Луковой… Я позабыл фамилию, простите. Потому и отпустили вас, что обвиняемый поменялся. Но я уверен, что если он не виноват…
-А он не виноват! – пылко перебила она, хватая Туберозова за руки.
-Так если он не виноват, - продолжил доктор, слегка улыбнувшись, - всё будет хорошо. Его выпустят, и вы… хм… соединитесь… по родственному…
Осмыслив слова Туберозова, Агния даже выдохнула. По крайней мере, она смогла более или менее успокоиться и толком воспринять всё, что доктор ей только что сказал.
-А письмо вы отнесли? – спросила Агния, холодея и соображая, что этого делать бы, кажется, не стоило и она вчера явно погорячилась, написав его.
-Письмо… - задумчиво протянул доктор. – Я было отправился к господину Курбатову, но дома его не застал. Затем, знаете ли, решил поужинать и поехал к Дюссо.
Агния с удивлением посмотрела на Туберозова. К чему он это рассказывает? Что с письмом?
-Вы не удивляйтесь отступлению, - усмехнулся доктор. – Сейчас поймёте, к чему это всё. Итак, я отправился поужинать и представьте, сев за столик обнаружил, что по соседству расположилась компания военных. И среди них ваш знакомец Курбатов. Я это понял, потому что собеседники часто называли его по имени. Так вот… из их беседы… признаться, я не хочу вам ее пересказывать… словом, я понял, что вашего письма ему давать не следует. Вам это ни к чему. Этому человеку в столь деликатном деле доверять не стоит.