— Перевоспитываешься?
Но Никушор мрачно молчал, продолжая идти своей дорогой. Парень пошел рядом.
— А я знаю, что тебе нужно… Велосипед. Верно?
Никушор кивнул.
— Велосипед можно организовать… Я же тебе обещал. Только для чего? Велогонщиком хочешь стать?
— Да нет, — нерешительно ответил Никушор. — Я скорость люблю. Чтоб ветер в ушах…
— И только?
— Ну и съездить бы, — Никушор запнулся, — в Виорены…
— К папаше? — усмехнулся Дирижер. — А чего ты там не видал?
— Нужно…
— «Нужно, нужно»… Заладил. — Дирижер остановился, кивнул в сторону тира: — Пойдем постреляем. Не вешай носа, я плачу!
В тире, прищурив левый глаз, он стал «философствовать»:
— Мужайся, дед. Я сам без отца рос. И ничего — вырос, самостоятельным стал, — он нажал на курок. Фигурка аиста опрокинулась. — Отец мой, как говорится, сгорел на работе. На боевом посту, — он усмехнулся. — В ресторане. Опрокинул стопку, а стопка — его… Ну, что будем делать? — Дирижер отложил винтовку. — В кино хочешь? Нет? Правильно. Мы деловые люди… Кстати, как насчет наушничков?
— Обещал — сделаю, — мрачно сказал Яган.
Они вышли к стоянке такси. Дирижер рванул дверцу машины.
— Куда же вы без очереди? — заволновались люди.
— Извините, — приложил руку к груди Дирижер. — Мальчику плохо. — И он поспешно затолкал растерянного Никушора в такси. — Садись, тебе плохо. — Сам он важно развалился на переднем сиденье. — Трогай, шеф… — Затем обернулся к Никушору: — Может, к папаше махнем?
— Да нет, — отозвался Яган. — Я уж как-нибудь сам…
— Ну, тогда вперед. Я тебе дачку покажу. Лады?
— Давай, — уныло согласился Никушор.
— Люблю машину, — разглагольствовал в пути Дирижер. — Если бы у моего папаши была «Волга», я б его возил в багажнике. Простор! Красота! Всем места хватит.
— Уймись, — сказал таксист. — Противно слушать.
— Прости, шеф, — отозвался Дирижер. — Ты, наверно, многодетный? Отец-герой! Что же ты не носишь орден «Мать-героиня»?
— Тьфу, пустомеля, — сплюнул таксист.
По дороге они заметили Прилипалу. Он стоял, подставив спину мужчине с бородой. Мужчина что-то писал на его куртке.
— Брось, Прилипала! — крикнул в окно Дирижер. — Это не твой отец. Ты разве не видишь, что он рыжий?.. Вот чудак, — Дирижер обернулся к Никушору, — он ищет отца. А тот парень не промах — удрал на БАМ. И ни гугу. А Прилипала пристает к бородачам: «Оставь, дядя, автограф, дай адресок. А вдруг узнаешь, где мой отец?» — и Дирижер громко захохотал. — Лови зайца в поле!
Таксист резко остановил машину.
— Выходи, — сказал он глухо.
— Что ты, шеф? — удивился Дирижер.
— Добром прошу, — повторил таксист. — Выходи.
Дирижер распахнул дверцу.
— Какие мы нервные, легкоранимые!
Таксист привстал на сиденье.
Дирижер выкатился из машины.
— Ну его, — сказал он Никушору, отряхиваясь. — Этот псих, видно, хочет меня усыновить. Видал, как сжимает кулаки?
ЧЕЛЛА ИЩЕТ НИКУШОРА
Был теплый летний вечер. Дорина Ивановна решила пойти с Никушором в кино. Придя домой пораньше, осторожно открыла дверь, заглянула в комнаты. Сына нигде не было. Тогда она спустилась на первый этаж:
— Никушор!
Дорина Ивановна прислушалась. Но никто ей не ответил. Лукьян Кузьмич поливал из лейки цветы. Он обернулся.
— Я его с Ешану видел, — сказал старик. — А Северин Сергеич живет вон в том подъезде. Второй этаж.
— Спасибо, Лукьян Кузьмич.
На втором этаже Дорина Ивановна долго звонила.
— Сейчас, сейчас, — послышался наконец детский голос.
Дверь отворилась. На пороге показалась Челла в наспех запахнутом желтом халатике, с намыленной головой. В ее волосах запутались мельчайшие радужные пузырьки. Большие глаза ярко светились.
— Это квартира Ешану?
— Да.
— Папа дома?
— Нет, папа пошел за сигаретами, а мама в санатории. Проходите, пожалуйста. — И Челла поспешно скрылась в ванной. Слышно было, как шумел душ и как напевала девочка:
Ромашки спрятались,
Поникли лютики…
С пачкой сигарет «Орбита» в прихожую вошел Ешану. Он был в легких серых брюках и коричневой сорочке.
— Извините, — сказала Дорина Ивановна, — мне девочка открыла.
— Здравствуйте, Дорина Ивановна! — Лицо Ешану осветила радость. В этой женщине он узнал жену своего друга. — А я слышу — Яганы к нам переехали. Думаю, те или не те? Заходил как-то — никто не ответил… Где Александр? Да вы садитесь, садитесь… Сколько лет не виделись. А вы совсем не изменились. Ей-богу!..